Колымская Атлантида: Бутугычаг (часть 1)

MagadanMedia совместно с историком Иваном Паникаровым запустило проект #КолымскаяАтлантида. Публицист, создатель музея памяти жертв репрессий "Память Колымы" ведет просветительную работу в регионе, издает книжную серую "Архивы памяти" и почти 40 лет занимается поиском бывших узников Колымы и историей треста "Дальстрой". Ивану Паникарову есть, что рассказать не только землякам, но всем жителям нашей планеты.

Среди читателей "Колымской Атлантиды", конечно же, найдутся такие, кто обратит внимание на монотонный (спокойный) тон да и содержание (без ужасов и расстрелов) публикуемых мной материалов. И, вполне возможно, приклеит мне ныне модный политический ярлык "сталинист".

Я не буду доказывать обратное, скажу лишь, что, зная многое о прошлом Колымы, стремлюсь поведать землякам обо всём, в т. ч. и об ужасах имевших место в нашей истории, и, как говорится, о другой стороне медали. Ну, а читатель пусть воспринимает предлагаемую мной информацию так, как считает нужным…

Экспедиция в… прошлое

О бывшем исправительно-трудовом лагере "Бутугычаг", находившемся в 1930-50-хх годах на территории нынешнего Тенькинского района Магаданской области (ранее большая часть треста "Дальстрой", знают не только россияне, но и иностранцы. Сегодня сюда можно запросто (абсолютно беспрепятственно) попасть, если игнорировать в начале дороги на рудник таблички, кем-то установленные, следующего содержания: "Запрещается пить воду из прилегающих ручьёв" и "Внимание! Отмечается повышенный радиационный фон".

Однако не всех пугают эти предупреждения. Людей бесшабашных (в смысле отчаянных и смелых) в мире, в т. ч. и в России, очень много. Вот и едут они сюда летом вместо того, чтобы отдыхать где-то на Канарах или Сейшелах. Спросите: "Зачем?"

Такой вопрос я задавал и задаю всем, кто стремится в столь опасное место. Спросил об этом и московского предпринимателя Андрея Петрина, который попросил меня быть проводником в экспедиции на остатки этого колымского лагеря.

— Вы знаете, мне кажется, что я здесь уже был когда-то, — ответил Андрей.

— Так может быть в тебе душа какого-то заключённого? — высказал я своё предположение.

— Может быть, может быть… А ещё я очень люблю Колыму, её природу, людей, белые ночи…

Я повторил ему вопрос, так как не услышал на него вразумительного ответа. Услышал такой ответ:

— Хочу знать правду об этом суровом крае. Почему? Да потому, что это часть моей необъятной Родины, которая очень дорога мне. Возможно, вместе с вами смогу принести пользу, к примеру, снять правдивый фильм о прошлом Колымы…

Были сборы не долги…

Андрей с товарищем по работе прилетел в Магадан 25 июля 2017 г., а на следующий день мы планировали выехать в Сеймчан, где была договорённость с одним из местных жителей, имеющих высокопроходимый транспорт, ехать на остатки лагеря "Старый Каньон". Но помешал нашим планам дождь. Однако в Тенькинском районе в это время была благодать – жара, и мы решили сначала съездить на остатки уранового рудника "Бутугычаг", а потом — будет видно. 27 июля двинулись в путь.

Об этом руднике-лагере существует множество историй и легенд, в т. ч. и всякого рода выдуманных "ужастиков". И без того страшный лагерь, представляют ещё страшнее, делая особый акцент на человеческие черепа, кем-то целенаправленно вырытые из неглубоких могил, и брошенные как попало — будто бы естественный вид. Более того в этих черепах сделаны отверстия, якобы от пуль, и верхняя часть распилена — "борзописцы" доказывают, что здесь стреляли людей, и в этом лагере, якобы, была специальная лаборатория, где над заключёнными делали опыты. (Да будет известно, что расстреливали зэков в определённых местах, причём стрелял не каждый, кто хотел и где хотел; а что касается опытов — абсурд, так как "опыты" можно было вполне успешно проводить в Магадане, а не в этой глуши, куда нужно было завозить специальную аппаратуру и оборудование для исследования).

В начале 1990-х годов здесь побывало много журналистов, которые смаковали тему опытов и расстрелов, подтверждая этот бред фотографиями черепов… И до сих пор вакханалия беспредела имеет место в СМИ. Вот и 14 июля 2017 г. в "Новой газете" вышла статья "Скрепа Колымы", где журналист Леонид Никитинский как бы со знанием дела, рассказывает страсти о "Бутугычаге", да и о Колыме в целом, о её истории и… памяти. Эта статья есть и в Интернет и с ней можно познакомиться прямо сейчас: https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/07/14/73112-skrepa-kolyma . Ответ на эту вульгарно-политическую писанину мною был написан в редакцию газеты в августе 2017 г. Но, увы, его не опубликовали. Поэтому я публикую его, после рассказа о лагере "Бутугычаг", в "Колымской Атлантиде"…

К вечеру 27 июля прибыли в Усть-Омчуг, поселились в гостинице, а утром отправились к руднику. Никаких проблем не было. Авто у нас было отечественное, высокопроходимое – "УАЗ" ("бобик"), у всех были фотоаппараты и одна видеокамера, хотя на телефоны снимали тоже. Всего нас было пятеро: водитель "УАЗика" магаданец Евгений Хребтов, москвичи, предприниматель Андрей Петрин и сотрудник его фирмы Равшан Дадоходжаев, магаданец, видеооператор Игорь Дадашев и автор этих строк.

Свернув с Тенькинской трассы и переехав небольшой ручей, мы оказались перед вышеупомянутыми предупреждающими табличками. Остановились, сфотографировались на память и двинулись далее. Слева и справа то и дело "проплывали" строения – подстанция, корпуса бывшей птицефермы, административное здание. В 1960-70-е годы здесь был небольшой вольный посёлок, жители которого занимались птицеводством.

Километров пять ехали вполне нормально, а потом началось бездорожье, точнее еле заметная, размытая дождями и вешними водами дорога. Но нас это не пугало. Водитель умело и без особого труда, даже не включая передний мост, преодолел более чем семикилометровый путь. Дальше дороги нет – вместо неё журчал между огромных камней ручей Блуждающий. А метрах в 100-150 от нашей стоянки, на левой стороне ручья "красовалась" двухэтажная обогатительная фабрика, с огромной территорий (гектара полтора-два) по течению ручья, засыпанной жёлтым песком, по которому проложена узкоколейка. Песок – отходы после переработки (обогащения) на фабрике урановой руды. Именно здесь и внутри двухэтажки мощность дозы излучения радиации превышает естественный фон места в… 10 и более раз. Сделав несколько фотоснимков, мы устремились вверх по ручью.

Лагерь "Центральный"

От обогатительной фабрики, в ста метрах от которой мы остановились, до лагеря "Центральный" километра два-три, которые мы преодолели по огромным валунам и зарослям за час. Вот и "главный" объект – изолятор.

Мне, Андрею и Игорю здесь уже приходилось бывать, поэтому особого "восхищения", в отличие от Равшана и Евгения мы не испытывали. Ручей Шайтан, стекающий с сопки, почти вплотную приблизился к строению, но никакого вреда ему не причинил. Все без исключения обратили внимание и на соседнее добротное каменное здание, фундамент которого находился в русле ручья. Ещё пять-шесть каменных строений, заросших лиственницей и стлаником, выглядели капитально, правда, без крыш.

Метрах в 10-15 выше изолятора – гора обуви. О ней говорят и пишут все, кто здесь бывает. Летней обуви – ботинок – здесь множество экземпляров. Каждый ботинок по-своему интересен тем, что не раз ремонтировался. Подошва – из транспортёрной ленты, каблук – тоже из нескольких кусков прочной резины. Подбиты подошвы самодельными гвоздиками из алюминиевой проволоки или узкими полосками листового железа. Всё это "богатство" было брошено во время закрытия лагеря.

Интересным объектом оказался изолятор. Он сохранился (кроме крыши) более или менее, хотя внутри – длинном коридоре – растут лиственницы, кустарник и высокая трава. Входных дверей нет, а вот в камерах, которых больше десятка, двери в виде решёток, и по одному небольшому зарешёченному окошку. Мы также выяснили, что камеры, как одиночки, так и общие, отапливались своеобразными металлическими печками-буржуйками, площадь нагрева которых составляла около полутора квадратных метров. Печка представляла собой металлическую треугольную двухметровую тумбу, которая замурована в стену между камерами так, что одна сторона с топкой выходит в коридор, а две другие – в камеры. Топили "буржуйки", скорее всего, охранники на своё усмотрение. Было ли "жарко" в камерах зимой – вряд ли, но тепло сюда поступало…

Анатолий Владимирович Жигулин, бывший узник "Бутугычага", не раз бывал в этом изоляторе-БУРе. Вот что он рассказывает в своей книге "Чёрные камни" в главе "БУР": "БУР... Барак усиленного режима. Большая сложенная из дикого камня тюрьма в лагере.

Я описываю тюрьму (её ещё называли "хитрый домик") на главном лагпункте Бутугычага – Центральном. В БУРе было множество камер – и больших, и малых (одиночек) – и с цементными, и с деревянными полами. В коридоре – решётчатые перегородки, и двери камер были либо решётчатыми, либо глухими стальными…

БУР стоял в самом углу большой зоны, под вышкой с прожекторами и пулемётом. Население БУРа было разнообразным. В основном – отказчики от работы, а также нарушители лагерного режима. Нарушения тоже были разные – от хранения самодельных игральных карт до убийства.

Давали нам по 300 г. хлеба в день и кружке горячей воды. Через два дня на третий – миска баланды. Но было сравнительно тепло и можно было жить…" (выделено жирным шрифтом не для того, чтобы сказать, как было в изоляторе хорошо, а для того, чтобы опровергнуть ложь "борзописцев").

А в километре-двух от БУРа на седловине сопки слева находилось лагерное кладбище, куда мы планировали пойти завтра.

К сожалению, ситуация, в которой мы оказались на следующий день, этого не позволила. Но я бывал здесь трижды ранее. Много столбиков с металлическими (от консервных банок) табличками с номерами. Несколько захоронений были кем-то разрыты, черепа лежали как попало на краю ямы. В 1990-е годы в некоторых областных газетах даже было несколько "страшных" статей с фото черепов. Одна о том, что людей здесь, якобы, расстреливали, причём стреляли в голову – в черепе были отверстия как бы от пули, что на "Бутугычаге" проводили какие-то опыты над заключёнными. В другой статье говорилось о том, что детвора из пос. Усть-Омчуг, прознав о лагере, как-то нагрянула сюда и, раскопав несколько могил, извлекла черепа, из которых сделала… светомузыку на поселковой дискотеке. Действительно страшная информация в обеих статьях. Однако не всё в них правда. Что касается расстрелов и опытов над зэками, то это явная ложь. Во-первых, расстреливали заключённых в определённых местах, и не там, где кому захочется, во-вторых, опыты над заключёнными куда успешнее можно было проводить в Магадане, в-третьих, в 2003 году в течение почти недели лагерь "Бутугычаг" ("Центральный", "Дизельная", "Шайтан", "Сопка", "Кармен", "Вакханка") целенаправленно обследовали мемориальцы из Москвы, Перми, Красноярска и Ягодного, и никаких улик, подтверждающих расстрелы и опыты, не было найдено. А отверстия в черепах кем-то сделаны специально, чтобы и без того страшную картину, ещё больше сделать сенсационной…

Вперед, на вершину…

На следующий день отправились на сопку, где находилась рабочая зона – шахты, – и тут же рядом на склоне – лагерь "Горняк" и… Впрочем, по порядку.

От изолятора метрах в ста начинается подъём на сопку, крутизна которой не менее 45 градусов. До бремсберга (подземная наклонная горная выработка, не имеющая непосредственного выхода на земную поверхность, как правило пройденная по пласту полезного ископаемого (по линии падения) и служащая для спуска полезного ископаемого в вагонетках или конвейерами с вышележащего на нижележащий горизонт. В том случае, когда бремсберг пройден по пустой породе его называют "полевым" (полевой бремсберг). Синоним слова "бремсберг" — термин "спуск"), расположенного метрах в трёхстах от низа сопки, подниматься было трудно – крутизна и камни то и дело под тяжестью тел сползали вниз.

Когда-то по этому направлению шла узкоколейная мехдорожка, по которой сверху вагонетками спускали добытую оловянную, а потом и урановую руду для отправки на сортировку, и далее на обогатительную фабрику. По ней также доставляли в лагерь "Сопка" всё, что нужно: оборудование, механизмы, взрывчатку, продукты и т. п. К верхней точке, где стояли мощные лебёдки, по склону сопки подходила почти горизонтальная узкоколейка, протяжённостью километра два. По ней сюда привозили руду, добытую в шахтах на высоте более 1,5 км, где находился мини-посёлок Горняк с ОЛПом "Сопка". Туда мы и направились после перекура, не испытывая абсолютно никаких трудностей – рельсов не было, лишь шпалы, по которым легко шлось.

Весь путь – от фабрики до изолятора, подъём по бремсбергу, следование по бывшей узкоколейке и вновь подъём по каменному склону сопки до первой шахты (метров 200) – занял у меня часов шесть. Андрей с Равшаном на остатки лагеря "Сопка" (он же – "Горняк") пришли на час-полтора раньше, Игорь немного позже – он снимал сюжеты с высоты в распадке, а я пришёл к шахте часов в семь вечера. День был полусолнечным, поэтому жара нас не мучила.

Встретившись у шахты с Игорем, мы дальше пошли по другой узкоколейке с рельсами. Она вела прямо в лагерь.

Слева по ходу было ещё штук четыре огромных шахты-выработки, справа – мехмастерские с множеством вагонеток и лебёдок, электроцех, какие-то склады. Заканчивалась "железка" перед входом в лагерь. Часть входных ворот сохранилась – деревянная тумба метров пять высотой справа. Далее слева поднимаются в сопку и справа опускаются вниз столбы с колючей проволокой в два ряда. Эта изгородь занимает площадь метров 100 на 200.

За "колючкой" строения расположены в три яруса. Самый нижний, куда можно спуститься только по каменным или деревянным ступенькам, скорее всего, занимали какие-то хозяйственные строения, одно из которых похоже на баню. Ещё два-три добротных каменных сооружения, с провалившимися крышами, были тоже хозяйственного назначения.

Следующий ярус – жилая зона. Двухэтажный барак, длиной метров 20-30, также был в основании капитальным, почти без трещин.

А вот крыша верхнего этажа и потолок нижнего этажа (пол – верхнего) провалились. В окошко первого этажа можно было видеть сломанные нары. Один из входов в барак (первый) был общим, для первого и второго этажей. На второй этаж поднималась деревянная лестница, на первом находились всякого рода мастерские, в т. ч. сапожная и по ремонту робы, а также сушилки. Здесь стояли буржуйки из 200-литровых бочек.

Правее был ещё один вход в барак, но здесь рухнувшая крыша скрыла от глаз всё то, что было под ней. Правда можно было увидеть среди руин металлические трубы большого диаметра в виде бойлеров и водопроводные трубы. Возможно, здесь где-то было водяное отопление, так как мы нашли валявшийся по близости отопительный радиатор.

Третий ярус был намного меньше двух первых. По всей вероятности здесь был домик какого-то вольного специалиста или начальника лагеря. До сих пор видно основание строения, кирпичная печка, часть металлической кровати. Но самое главное подтверждение, что здесь было жильё вольного – детские качели-лодочка.

Правда это сооружение рухнуло, но в 2003 году я здесь был и они (качели) функционировали, а всё вышеперечисленное – склады, барак, баня – были в нормальном состоянии. Тогда на третьем ярусе, на месте строения, я нашёл детский трёхколёсный велосипед, сделанный руками лагерного умельца (сейчас этот велосипед у меня).

Выше и левее, за изгородью колючей проволоки, метрах в двадцати, одна из шахт и от неё левее метров через 8-10 ещё несколько горных выработок впечатляющих размеров. За шахтами, на самой вершине в седловине, каменные изваяния высотой метров по 10-20 – курумы (останцы). Здесь же и каменное сооружение, одна из стен которого является естественной (останцы).

Выше и левее курумов – небольшая деревянная избушка. Здесь в те годы функционировала метеостанция, а флюгер на высоком шесте работал и в 2003 году. В этот раз он лежал у входа – время сделало своё дело. Отсюда, если смотреть с метеостанции по хребту сопки на триангуляционный знак, справа были хорошо видны долина ручья Шайтан, развалины одноимённого посёлочка, узкоколейка, шахты, лагерь "Сопка", склады и т. п., а слева – в самом низу, где ручьи Кармен и Первый, видны остатки женской зоны "Вакханка", выше, по склону сопки множество метровых-полутораметровых тумб из камня (видимо, собран для строительства), а ещё выше метрах в 50-ти до вершины сопки – оловянные и урановые шахты…

Настоящая зима!..

Всё это мы успели снять до начала дождя на видео и на фотоаппараты. Погода быстро стала меняться, набежали тучи, поднялся ветер и нам ничего не оставалось делать, как искать убежище. Его мы нашли в домике метеостанции. Благо дров на сопке было много. До дождя успели натаскать досок, закрыли куском толя окошко, растопили печку и уселись на нары, которые кто-то, когда-то, но не ранее 2003 года, притащил сюда их барака. По крыше застучали капли дождя, на улице потемнело. Время было за 9 часов вечера. Сопку вместе с курумами и нашим жильём заволокло тучами. В окошке – никакого просвета.

Благо у нас были с собой пачка печенья и упаковка (с килограмм) Краковской колбасы. Поужинали, пожалели, что горячительный напиток остался в машине возле фабрики, до которой отсюда километров пять-шесть. Начали "травить" анекдоты. Потом по очереди дежурили у печки и спали на лагерных нарах, подкладывая под голову… дрова-доски.

Я проснулся в пять часов. Андрей, стоявший у окошка, обернувшись, сказал: "Снег пошёл". Всё вокруг было белым бело, шёл крупный снег и дул холодный ветер. А мы все в легких одёжках: кто в рубашке, кто в хебешной куртке. Кто-то предложил переждать снегопад, но я настоял немедленно начать спуск, так как просвета никакого не было, и снег мог вообще превратиться в… гололёд.

Спуск был опасным и напряжённым. Крутизна сопки градусов 45, никакой тропинки-дороги нет, к тому же всё вокруг белым-бело, валит снег и дует холодный ветер. Начинается гололёд. Падаем, встаём, снова идём-скользим. Деваться некуда…

Часа через два дошли до изолятора. Минут пять отдохнули. Здесь снегу было поменьше, да и ветер не так свирепствовал – стланик и лиственницы сдерживали его порывы. До фабрики оставалось километра два по ручью Блуждающий. Это расстояние мы преодолели за часа полтора.

Наш водитель Евгений нас ожидал. Он понял, что мы заночевали в лагере. Посмотрели на часы – девять. Шли всего-то три с половиной часа. Мокрые и замерзшие мы всё же шутили и даже смеялись. А когда Женя каждому налил по стакану водки (чтобы не заболели), мы ожили вообще и всю дорогу до Усть-Омчуга обсуждали свой поход и обговаривали планы по поводу следующей экспедиции через день на остатки лагеря "Старый Каньон"…

К сожалению, я не смог отправиться в очередную экспедицию, а ребята, из-за частых дождей выполнили программу наполовину – доехав до реки Сеймчан, они не смогли через неё переправиться и разбили лагерь на берегу. А на другой стороне реки была фабрика им. Чапаева, исправно дававшая Родине олово в 1940-50-е гг. Переправившись на резиновой лодке, ребята целый день обследовали её и близлежащую местность. Увидели много интересного и многое отсняли на видео и фотоаппарат. А на "Старый Каньон" мы планируем поехать в следующем году. Надеюсь, у нас получится не только потому, что мы этого хотим, но и потому, что считаем нужным снять правдивый видеофильм о прошлом и настоящем Колымы…

Иван Паникаров, участник экспедиции на остатки лагеря "Бутугычаг"

Бутугычаг

Рудник "Бутугычаг" находился в 320 километрах от Магадана вглубь материка между посёлками Усть-Омчуг и Нелькоба нынешнего Тенькинского района. Первоначально стал известен как одно из месторождений олова. Его предыстория началась в 1931 году и связана с именем промывальщика Второй Колымской экспедиции С.И. Чернецкого. Именно он, как отмечал её руководитель, известнейший геолог В.А. Цареградский, "…установил промывкой проб повышенную оловоносность, приведшую к открытию Бутугычага".

А в 1936 году геолог Б.Л. Флёров открыл в этом районе оловорудное месторождение. Явное промышленное значение имели четыре жилы мощностью от 5 до 10 сантиметров. Вслед за этим была организована так называемая Бутугычагская разведка, которую возглавил инженер-геолог И.Е. Драбкин. В начале 1937 года разведка прибыла на Бутугычаг… По оценке Б.Л. Флёрова и И.Е. Драбкина общие запасы олова составили 10 000 тонн. В этом же году был создан рудник "Бутугычаг", первоначально входивший в Южное ГПУ.

В первый год существования рудником было добыто из делювиальных россыпей 1720 кубометров песков, получено 21 080 килограммов концентрата с содержанием 65% олова. С разведочных выработок добыто руды: с содержанием 1-4% олова – 90,5 тонны, с содержанием свыше 10% – 35 тонн, с содержанием 53% олова – 4,5 тонны. Работы на Бутугычагском месторождении велись круглый год.

В 1938 году по планам руководства Дальстроя рудник "Бутугычаг" должен добыть "57% годовой программы оловодобычи" гостреста.

17 апреля 1938 года была создана бригада в составе инженеров и топографов, задачей которой был сбор материалов для составления проектного здания строительства оловорудного комбината. Бригада произвела предварительный (ориентировочный) расчёт населения комбината. "Принимаем, — отмечалось в нем, — что основная (количественное выражение) рабсила на все время существования предприятия будет предоставлена лагерниками… Списочный состав прииска принимается 600 человек (ориентировочно) из них: вольнонаемного состава – 20%, или 120 чел., лагерников 80% или 480 чел". Общее количество заключенных, занятых на производственных работах комбината, должно было составить 1146 человек.

Летом 1938 г. на руднике "Бутугычаг" также разрабатывали оловорудные жилы, названные "Кармен", "Хозе", "Аида" и другие… В 1940 году ввели в эксплуатацию дробильную фабрику, дав ей название "Кармен"…

Вступившая в строй обогатительная фабрика "Вакханка", общей производительностью 200 тонн в сутки, стала одной из самых крупных в Дальстрое. В течение 1940 г. она переработала 61,1 тыс. тонн руды... Обслуживали фабрику в основном заключенные женщины…

С августа 1941 г. обогатительная фабрика "Вакханка" начала называться фабрикой имени Чапаева. В этом году на Бутугычаге было построено совершенно новых рубленных бараков хорошего качества на 1800 человек. Остальные бараки отремонтированы. Столовая, баня, дезокамера к зиме приготовлены…

В феврале 1948 года на руднике было организовано лаготделение № 4 особого лагеря № 5 – Берегового лагеря (Берлага). В это время здесь уже начали добывать урановую руду. В связи с этим на базе уранового месторождения был организован комбинат № 1, в который, кроме "Бутугычага" вошли комбинат № 2 ("Сугун" в Якутии) и комбинат № 3 ("Северный" на Чукотке). Лагерное отделение для обслуживания комбината № 1 на 1 января 1950 г. насчитывало 2243 человека.

Добыча олова также продолжалась, но показатели снижались. В 1950 г. было добыто чуть более 18 тонн.

Согласно архивным данным, опубликованным в печати, в 1951 году на строительстве и горных работах во всем первом управлении Дальстроя (а тогда на Бутугычаге строился гидрометаллургический завод мощностью 100 тонн урановой руды в сутки) было занято 11476 человек: из них на комбинате № 1 – 3313. Заключенные составляли 82,8% от общего количества работающих. На 1 января 1952 года численность работающих в Первом управлении Дальстроя выросла до 14790 человек. Потом начался спад в добыче урановой руды, и к началу 1953 года в управлении насчитывалось 6130 человек. В 1954 году на руднике "Бутугычаг" работало 840 человек…

Приказ о ликвидации рудника начальник Дальстроя И.Л. Митраков издал 31 января 1955 г. В это время рудником руководил М.И. Трискиба, а начальником фабрики им. Чапаева был Е.Я. Друкер. Затем М.И. Трискиба стал председателем ликвидкома рудника, который был закрыт к концу мая 1955 г… (По архивам магаданского историка А.Г. Козлова).

* * *

Эти фотографии публиковалось в материалах о “Бутугычаге” в областных газетах как свидетельство того, что в 1940-е гг. в этом лагере проводились какие-то медицинские или иные эксперименты-исследования над людьми, чему, якобы, подтверждением являются распиленные черепа).

Однако это утверждение абсолютно ничем не обосновано и, скорее всего, ловкая выдумка дельцов, жаждущих "сенсаций". Более того – кощунство и глумление над прахом умерших, так как человеческие останки специально были извлечены из земли и выставлены как бы напоказ. Вполне возможно, что и распилены после извлечения, а отверстия в них (якобы от пули) сделаны искусственно для того, чтобы фотография казалась ещё более "страшной".

Моё утверждение о том, что в "Бутугычаге" никаких экспериментов над людьми не проводилось, а тем более заключенных здесь не расстреливали, обосновано на личных исследованиях территории рудника-лагеря, всех сохранившихся строений и кладбищ. В результате обследования не обнаружено никаких подтверждений экспериментально-исследовательской деятельности над заключенными, то есть – соответствующего помещения для ведения этой работы, какого-либо медицинского оборудования и т. п. И вывод мой прост: зачем что-то экспериментировать в такой глуши, если можно проводить эту работу в более приспособленных и оборудованных техникой клиниках в городах, к примеру, в Магадане. Нелепо считать сегодня, во-первых, варварами тех, чьими потомками мы, такие "гуманные" и "умные", являемся, а во-вторых, так запросто утверждать о "тайных" экспериментах над людьми.

А расстреливать заключённых здесь просто не могли, так в Дальстрое, говоря простым языком, были специальные пункты для приведения в исполнение смертных приговоров, т. е. расстрелов (Магадан, “Мальдяк”, “Серпантинка”).