Василий Образцов уже давно пишет о нашем городе и области. О его истории, его настоящем и будущем. Блогер показывает его красоту, судьбу, людей. Совместный проект ИА MagadanMedia и сайта "Моя родина — Магадан" — новый взгляд на родные места.
Осенью 1931 года ледорез "Литке", пароходы "Сучан" и "Сясьстрой" доставили в бухту Нагаева первую партию работников, заключивших контракты с объединением "Цветметзолото" для освоения этого безлюдного края. Большую часть прибывших составляли демобилизованные воины Особой Краснознаменной Дальневосточной армии В.К. Блюхера.
Подробно о Колыме рассказать им не смогли. Но каждому стало ясно, что они едут в район, где никогда не было машин, где зима длится 8 месяцев и где шестидесятиградусные морозы, от которых стынет кровь в жилах, не считаются редкостью.
Разместившись в палатках, быстро поставленных по склону сопки, они положили, таким образом, начало улице, названной в честь своего командарма. По уточнённым данным, она занимала пространство нынешней улицы Клубной и частично улицы Нагаевской. На первой из них до начала 1989 года стояла старая аптека. В начале 30-х годов она относилась (согласно адресу) к улице Блюхера.
11 ноября 1931 года на пароходе "Сясьстрой" среди прочих прибыли двенадцать только что демобилизовавшихся бойцов — вчерашних военных механиков, мотористов, водителей танков и бронемашин. Среди них — Абрам Исакович Геренштейн.
Геренштейны
Родился Абрам Исакович 1-го апреля 1907 года в городе Умань (Украина). В 1927 году закончил 10 классов в городе Астрахань.
После школы уехал на Дальний Восток, в город Владивосток.
Был призван в ряды РККА из Владивостока в 1929 году во 2-ю отдельную автогрузовую роту шофёром. С 1929 по 1931 год проходил службу в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. Во время службы в армии в 1930 году был принят в ВКП(б).
Проходя службу в армии познакомился со своей будущей женой Еленой (1911 года рождения), уроженкой города Хабаровска. 5 июля 1931 года Елена и Абрам расписались в городе Хабаровске.
Демобилизовался Абрам Исакович в октябре 1931 года. После демобилизации заключил договор с "Цветметзолото" и вместе с женой на пароходе "Сясьстрой" прибыл на Колыму.
Абрам и Лена тоже стояли возле борта, глядя на ожидавшую их землю. Вряд ли думали, что она станет единственной на всю жизнь. А земля ничем не манила новичков, ничего не обещала. Вставали над морем серые скалы в снежной пестрине, серые безлистные деревья пригибались к земле, заслонялись от ветра скорченными ветвями. Залегли на вершинах сопок ненастные серые облака, которым некуда было спешить: вся зима впереди.
Посёлок Нагаево. 1930-е годы. Фото: kolymastory.ru
И стояли на берегу скоморошные люди — в вельветовых шароварах "с напуском", с необъятными кушаками, кое-кто в собачьих дохах, а больше — в таких же вельветовых рубахах и телогреях. И парусил за их спинами пёстрый ситцевый палаточный городок. Кое-где курились дымком землянки.
…Жилищный вопрос разрешился просто: "У Ямовых будете жить, там места хватит". Места, и верно, хватило, хотя в землянке стало их вместе с хозяевами восемь человек. Из жердей устроили возле стены настил, и днем на нем "жили" вещи, а ночью вещи отправлялись на пол, а на их место ложились люди. Лишнего шага не сделаешь, но жить всё–таки было можно".
Абрам Исакович Геренштейн. 30-е годы ХХ-го века. Фото: kolymastory.ru
Геренштейна настораживало другое: отношение к делу, ради которого он приехал сюда. Он был коммунистом и шофером, ещё в армии окончил школу военных шоферов и привык к тому, что его профессия, такая же новая и непривычная, как сегодняшняя жизнь, вызывала к себе почтительный интерес. Со дня на день должны были прийти и машины — десять "Ford" AA и десять тракторов "Caterpillar". С них и должно начаться транспортное освоение Колымы. А тут даже слово "автомобиль" вгоняет людей в недоумение:
— Ты чё, паря, чокнутый? Куда ты с ними здесь подашься? Это же Колыма! У нас вот и с лошадьми-то летось дело вышло…
Лошади — основная тягловая сила на Колыме в начале 30-х годов. Фото: kolymastory.ru
И начинались рассказы! Лошади — низкорослые, выносливые якутки жили на конбазе и пользовались всеобщим уважением. Не одни старатели, но и местное начальство рассчитывало только на их трудноизмеримые лошадиные силы.
От Геренштейна досадливо отмахивались:
— Что ты заладил — гараж, гараж! Тут вот с дугами горим — нет дуг, и сделать не из чего, понимаешь?
Много лет спустя Абрам Исакович вспоминал своё первое совещание в Орочельско-Эвенском окрисполкоме, куда он был приглашён, как старший группы механизаторов:
"На повестке того совещания стояло два вопроса:
о лошадиных дугах;
о целесообразности использования транспорта.
Так вот о дугах. Единственному до нас виду транспорта — конному — грозил долгосрочный простой из-за отсутствия дуг. Тут же, на совещании, зародилась нехитрая мысль: вместо дуг делать крестовины из подручного материала. Хоть и неудобно, да всё можно запрягать и кое-как ездить…
— Идея! — услышал я похвалу одного ответственного товарища. — Вот на этом сосредоточьте своё внимание.
И дальше, будто обухом по голове:
— А мысль об использовании ваших моторов отложите до лучших времён".
…Бывшие военные оказались людьми упрямыми. Собственными руками они выстроили гараж, два крохотных общежития и склад, куда сложили технические материалы.
Трактор "Caterpillar" Cat Sixty 60. Фото: kolymastory.ru
И через месяц, в декабре 1931 года пароход "Волховстрой" доставил в бухту Нагаева 4 гусеничных трактора "Caterpillar" Cat Sixty 60 мощностью 60 л.с., 6 тракторов "Caterpillar" С30 мощностью в 30 л.с. и 10 автомобилей "Ford" AA.
Грузовик Ford Model AA. Фото: kolymastory.ru
Машины пришли в целости, но встречали их только они сами — специалисты, бывшие красноармейцы. И только те, кто остался верен делу и не поддался на заманчивые конбазовские хлеба. Оправданием "ренегатам" служило то, что на всех техники всё равно бы не хватило.
Встретили, разместили в наскоро, своими руками построенном гараже, и снова потекли неспешные будни.
Жить у Ямовых было всё-таки нелегко, и при первой возможности Геренштейны переселились в палатку возле гаража и "клуба". Шофёры выстроили свой городок по другую сторону лесистой нагаевской сопки, возле речки Магаданки — подальше от буйной старательской вольницы. Жить стало спокойнее, только за продуктами приходилось теперь ездить верхом — хорошо, что Лена умела ладить с лошадьми. Но всё равно неожиданное подстерегало на каждом шагу: как-то раз не заметила, что подпруга плохо закреплена, да и сам ремень износился, а по дороге между ичигом и стременем застряла ветка, чащоба-то вокруг стояла непролазная! Нагнулась, чтобы поправить стремя… и вместе с седлом оказалась на мёрзлой земле под брюхом у лошади. Мысленно благодаря её за то, что стояла смирно, не шелохнувшись, Лена тихонько выбралась в сторону — и… лошадь, как ветром сдуло! Она просто не могла наступить на человека, а почувствовав свободу, удрала. В Нагаево лошадь поймали. Лена пришла туда же пешком и, возвращаясь с продуктами, думать забыла о случившемся. Но чуть снова не выбил из седла кинувшийся к ней навстречу Абрам:
— Лена! А мне-то сказали…
Обошлось. Забылось. Каждый день ведь не давался попросту, даром. Каждый день за что-то приходилось бороться, что-то побеждать, потому что побеждённым даже в мелочи (это они поняли сразу) нечего было делать на этой земле.
…Нашлась и работа для автомашин. На рейде вмёрзло в лёд несколько пароходов, прибывших с грузом в бухту Нагаева. Стоять им предстояло тут до весны, но разгрузить требовалось в ближайшее время. А путь до них неблизкий, бухта велика.
Вот тут-то и пригодились "Ford" AA: машины легко шли по льду, забирали одним разом непосильный для целого лошадиного обоза груз и также легко возвращались к берегу. На шоферов стали смотреть сначала с внезапно вспыхнувшим интересом, а потом — с уважением: дело делают люди! А они, молодые ребята, впервые оказавшиеся в центре внимания, да ещё в таком не щедром на похвалу месте, продолжали своё нужное дело…
Зима в бухте Нагаева. Ноябрь 1932 года. Фото: kolymastory.ru
С приходом магаданской зимы, с её морозами и ветрами, освоенная, тысячи раз проверенная техника превратилась в незнакомую… Выходило из строя то, о чём в голову бы не пришло заботиться на материке. Так, в первые же дни безнадёжно порвались вентиляционные ремни.
Геренштейн нашёл выход. Несколько дней все шофёры занимались странным делом — плели косицы из конского волоса, настриженного с великодушного разрешения конюхов из конбазовских хвостов. Волос не боялся ни мороза, ни трения, и тракторы снова вернулись в строй.
Но беда не ходит одна… Не успели доплести последний ремень, как выяснилось, что спирт, который привезли специально для добавления
в воду в системе охлаждения, дабы понизить температуру её замерзания, тоже подвёл: он закипал, и процесс этот остановить не удавалось.
Поразмыслив, заменили его лигроином, и дело вроде бы наладилось: лигроин не кипел. Но у одного из тракторов неожиданно вспыхнул мотор, потом у второго… Оказалось, что лигроин разъедал резиновые втулки. И снова ломали голову, пока не догадались сделать на них жестяные колпачки из обычных консервных банок.
Так постепенно приспосабливались люди к новой жизни и уже сами приспосабливали к тому же технику.
Первые рейсы
Продовольствия, заброшенного золотодобытчикам Колымы летом 1931 года, по расчётам должно было хватить лишь до декабря. К тому же непогода помешала вовремя разгрузить прибывший пароход. С большим опозданием на прииски, сквозь нетронутую тайгу, был послан конный обоз. Прошёл месяц, а о его судьбе ничего не было известно.
Посёлок Среднекан. 1929 год. Фото: kolymastory.ru
Из Среднекана, где был центр золотодобычи, в начале 1932 года пришло сообщение, что на приисках закончились продукты, люди голодают.
По Нагаево поползли слухи: "Голод… На Среднекане голод… Конскую падаль едят… от язв гниют заживо…" Всё это то шепталось, то выкрикивалось в бараках, в землянках, на улицах.
Именно тогда, в эти дни родилась идея пробиться вглубь тайги на машинах, пробиться, несмотря на трёхметровые сугробы снега и 50-градусные морозы.
Дорога из Нагаево в Магадан и продолжение её на Среднекан. Начало 1930-х годов. Фото: kolymastory.ru
В оргкомитете округа Геренштейну сказали:
— Ты ратовал за технику — докажи, на что она способна. На Среднекан нужно проложить зимник, нужно доставить продовольствие. Положение там угрожающее.
Старожилы подсказали: "Пробуй морем по припаю, до Олы, а там вверх по реке. Прямиком через перевалы не пройдёте…"
Но зима спутала планы — от берега оторвало лёд, о пути через Олу не стоило и думать. И тогда колонна автомобилей перешла через Магаданку и тронулась в сопки — к неведомым, неодолимым перевалам Карамкен и Яблоновый, к далёкому посёлку Эликчан. Поначалу всё шло хорошо: мороз, ударивший вдвое после оттепели, покрыл снег прочным настом. Машины шли по нему ходко. Тянулась справа и слева высокая лиственничная тайга. Безмолвная, мёртвая от мороза. Только изредка стряхивали снег с ветвей стаи белых куропаток, до того похожих на обычных домашних голубей, что Абраму невольно вспоминалась юность, далекая Волга словно бы и несуществующая больше Астрахань…
Уходили назад и снова возникали впереди словно бы одни и те же лесистые увалы. Они не менялись, но изменился снег. Видимо, сюда уже не проникали приморские серые ветры. Наст стал тонким, он уже не держал машину, а сам снег напоминал всё что угодно, кроме снега. Он рассыпался с сухим шелестом, как песок, ни одна снежинка не прилипала к другой. Машина медленно тонула в нём, как в зыбуне…
Заночевали у костра, палаток не было. Мороз — 45 градусов. Некоторые шофёра засыпали на снегу, не дождавшись ужина. Когда повар объявил, что ужин готов, стали собирать к огню людей. Всего было восемь человек, у костра собралось семеро. Не было Владимира Куркина. Его нашли в кузове одного из автомобилей, он спал, зарывшись в сено. Так велика была усталость, что не хватило сил дойти до костра. С трудом растолкали, подняли, отогрели.
Караван повернул обратно, пройдя всего 30 километров. Дальше идти на полуторках–"Фордах" было бесполезно.
Следующую попытку покорить зимник предприняли на 60-сильных тракторах.
Это в ХХI веке наличие в тракторе комфортабельных условий для работы стало нормой, а их прадедушки 30-х годов похвастать этим не могли. Например, трактор "Caterpillar" того времени не имел кабины совсем, и тракторист восседал, обдуваемый ветрами, и это в колымские трескучие морозы…
И всё же, в тайге они могли сделать гораздо больше автомобилей. С огромными санями-прицепами колонна из десяти тракторов двинулась в путь. Каждый километр давался с боем. Первопроходцы вспоминали, как страшный сон, как преодолевали горный рельеф, крутые перевалы, прижимы, коварные наледи. Мороз обжигал лёгкие, весеннее северное солнце слепило глаза.
Для тракторов рубили топорами просеки в тайге, рыли траншеи в глубоком снегу, тщательно ощупывали запорошённую снегом землю, чтобы не попасть в предательскую наледь. По компасу проверяли направление и через каждые двести метров на деревьях оставляли зарубки. Ночью жгли костры. Спали не раздеваясь, проклиная леденящий холод. Металлические части тракторов обжигали им руки. От боли у людей выступали слёзы, замерзавшие на лице.
В день проходили несколько километров. Когда налетала пурга, поглубже зарывались в наметённые ветрами сугробы. Мир суживался до размеров человеческого тела. Усталость и неподвижное состояние клонили ко сну. Но спать было нельзя — замёрзнешь.
Крутые сопки и косогоры оказались сильнее, чем люди и машины. На 59-м километре водители выбились же сил, тракторы уже требовали ремонта, кончалось продовольствие. Решили возвращаться. Вконец измученные, кое-как добрались до Нагаево.
После первых походов ещё два раза ещё пытались проникнуть до недоступного Станового хребта. Но безуспешно, только два трактора смогли дойти до 82-го километра. На реке Хасын один "Катерпиллер" провалился под лёд. Пока выморозили, подняли, прошло 23 дня…
Геренштейн понимал, что каждое такое возвращение — удар по авторитету техники, что возвращаться нельзя, но… неизменно наступал момент, когда люди и техника отказывали. Единственный метр пути вперёд становился недосягаемым, и они возвращались… чтобы уйти вновь. Никто с них не требовал этого. Местное начальство к неудачным рейсам отнеслись как к должному, и после первой же неудачи почти перестало интересоваться дальнейшими действиями Геренштейна и других шоферов.
Обозлённые, не получив даже моральной поддержки, они замкнулись в себе, находя лишь утешение в тщательном, кропотливом ремонте машин.
— Ладно, подождём до весны.
Но до весны ждать не пришлось. Надвигались события, взорвавшие приевшиеся серые будни…
Прибытие Берзина
4 февраля 1932 года в бухту вошёл ледорез "Литке" и пароход "Сахалин", и по посёлку мигом пролетел слух: приехало новое начальство.
К пароходу "Сахалин" пришвартован ледорез "Федор Литке". Январь 1932 года. Фото: kolymastory.ru
Геренштейн взял автомобиль и поехал в порт, вернее, туда, где порт должен был появиться в будущем. Поднялся на ледокол. В каюте было несколько человек, но он мгновенно выделил среди них одного: бородатого, с быстрым, пристальным взглядом.
— Эдуард Петрович Берзин…
В ту минуту Геренштейн, конечно, не знал, что в истории края с этим человеком начинается новая эпоха, что и его судьба повернётся по-иному, что время неспешного окраинного бытия и "лошадиных проблем" кончилось.
В тот же день в гараж пришёл незнакомый для шоферов высокий человек с бородкой и серыми спокойными глазами. Он был в военной форме. По привычке, первым делом взглянули на петлицы, но знаков различия на них не было. Долго и внимательно он осматривал машины, участливо расспрашивал людей о жизни.
— Разве это жизнь?—отвечали они, мрачно показывая на застывшие "Катерпиллеры", выкладывая сразу расположившему к себе военному всё, что накипело на душе.
Он молча выслушал, обвёл всех взглядом и сказал:
— Так по-вашему, на тракторах здесь можно работать? Я хочу знать, товарищи, могут ли машины пойти в тайгу?
Лица у всех посветлели.
— Пробьёмся обязательно. Сидеть здесь осточертело.
— Тогда поработаем, ребята! Надо ехать в тайгу, спасать людей от голода. Собачий транспорт пора заменить тракторами и автомашинами.
Вскоре узнали, что приходил сам Берзин, директор треста Дальстрой.
Через несколько дней была образована Магаданская автобаза — первое автотранспортное предприятие края. Приказом по Дальстрою от 8 февраля 1932 г. № 1 заведующим автотранспортом назначен Г.О. Лапин, прибывший вместе с Берзиным. Геренштейн А. И. этим же приказом был назначен его помощником.
Берзин Эдуард Петрович. Фото: kolymastory.ru
Эдуард Петрович всё время был занят тем, что его окружало, занят по-настоящему, без ленивого, ставшего здесь уже привычным начальственного небрежения.
Несколько дней спустя он уже знал всё о самом Геренштейне и о людях, работавших с ним, но ему этого показалось мало, и он захотел всё, что можно, узнать и о технике, которой они располагали.
Наверное, на лице Геренштейна отразилось недоумение, а может быть — и обида. Что это? Недоверие к его знаниям?
Эдуард Петрович понял и улыбнулся:
— Не обижайтесь зря. Просто если я буду знать, что способна дать ваша техника, мне станет ясно, что можно и чего нельзя спрашивать с людей. Логично?
Спорить с этим не приходилось, и Абрам Исакович вечерами стал читать Берзину что-то вроде ускоренного курса лекций по механике и автоделу. Результат же всего этого вышел самый неожиданный.
Подготовка к переходу
Как-то днём Берзин вызвал Абрама Исаковича к себе, в наскоро отстроенный барак управления Дальстроя. В тесном кабинетике Эдуарда Петровича едва помещался большой мужчина в собачьей дохе и с нагайкой в руках.
Это был начальник Оротуканского группового управления И.Д. Борисенко, потомственный старатель.
Знакомьтесь! — спокойно сказал Берзин. — Это новый начальник вашего штурмового отряда. С ним вместе пойдёт пятьдесят рабочих из местного населения. Вас же я назначаю комиссаром отряда.
— Комиссаром? Я же…
— Всё понятно. Но поверьте, что моё решение правильное. Постарайтесь только наладить отношения с Иваном Даниловичем, и всё будет хорошо.
После совещания Абрам Исакович пошёл в гараж, где и сообщил шофёрам последнюю новость:
— Директор предложил выйти колонной, четырьмя тяжеловесами, во что бы то ни стало достичь Эликчана. Отсюда 200 километров. Велел набрать охотников. Кто пойдёт?
Трактористы весело переглянулись:
— Чудак же ты, Абрам! Разумеется, все! Когда выезжать?
На штурм Карамкенского перевала
Наутро к тракторам-тяжеловесам прицепили большие широкие сани. На них нагрузили 320 мешков с мукой. С глазами, горящими от возбуждения, перекидываясь шутками, трактористы стояли у построенных цепочкой тракторов. Озабоченный Геренштейн ещё раз проверил, надёжно ли уложен груз.
Провожая колонну, Берзин долго глядел ей вслед, пока последний "Катерпиллер" не скрылся за густым, заснеженным стлаником.
И вот по бездорожью, без просек, карабкаясь через сопки и косогоры, колонна вела наступление на тайгу. Пройдя по льду рек Уптара, Хасына, Палатки, в страшной стуже — спирт в термометре падал до минус 60, тракторы прошли 117 километров, пока не упёрлись в Карамкенский перевал.
— Абрам! — кричал Геренштейну возбуждённый первым успехом Борисенко. — Ты только пойми: без единой поломки и на 12 часов раньше срока! Кроем дальше!
На радостях, он по-кавалерийски сидел на баке с горючим и неистово размахивал обмороженной рукой, угрожая молчаливому снежному перевалу.
Колонна тракторов остановилась у Карамкенского перевала, развели большой костёр. Люди крутили цигарки, отогревали окостеневшие от холода ноги, кое-кто оттирал хрустящим снегом отмороженные, побелевшие щёки. На другой день Борисенко и Геренштейн, проваливаясь в снег по грудь, обследовали долину реки Донышко. Пробродив до вечера, убедились, что дальше тяжеловесам не пройти. Путь преграждал четырёхметровый, непреодолимый снег, машины требовали ремонта.
Чтобы не терять времени, выгрузили муку для дорожников и вернулись в Магадан.
Здесь трактористов встретили, как героев дня. Первая же победа заслуженно повысила их авторитет. Но это — лишь один из первых шагов.
Рейс Нагаево — Эликчан — Хета
Настойчивый Берзин торопил со следующим рейсом:
— Эликчан ещё не завоёван. Мы не можем отказаться от взятых темпов.
К этой экспедиции готовились более основательно. На сани погрузили скреперные лопаты, продовольствие, палатки, разные технические грузы и первый локомобиль. Для расчистки дороги, настилки мостов к колонне прикомандировали двадцать рабочих.
15 марта 1932 года тракторная колонна с грузами вышла из посёлка Нагаево по пробитой дороге в сторону Эликчана. Руководство колонны осталось прежним — И.Д. Борисенко и А.И. Геренштейн.
Экспедиция подошла уже проторённым зимником к подножию перевала Карамкен. Это были настоящие горы, совсем не то что прибрежные, побеждённые ветрами и тайгой пологие сопки. От ребристых чёрных склонов, на которых почти не держался снег, веяло величавым покоем и безлюдьем.
Ненадолго разбили лагерь, повар Саша Калинин наварил на всех каши с бараниной.
Отсюда начался штурм глухой, древней тайги. На расстоянии семнадцати километров люди расчищали траншею в снегу толщиной до четырёх метров. В сутки проходили не больше двух километров. Через овраги устраивали временные настилы из брёвен.
До ночи карабкались на перевал. Все четыре трактора тащили одни сани. Тросы не выдерживали, лопались. Их чинили, наращивали, и следующие сани отправлялись в путь… На вершине сил хватило лишь на то, чтобы кое-как разбить лагерь и завалиться спать.
Утром, проснувшись, Геренштейн узнал, что в одной из палаток сидит Берзин: приехал с рассветом, на собачьей упряжке — не хватило сил ждать в посёлке, чем кончится штурм Карамкена. Когда он подъехал, лагерь спал мёртвым сном, включая и дежурного у костра. Берзин не стал будить измученных людей. Дождался утра.
Карамкен был взят, всё ликовали, даже не подозревая, что при спуске в долину реки с ласковым именем Донышко ждут их такие четырнадцать километров, что забыть их вряд ли кому доведётся…
Склон был сильно заснежен, это увидели ещё сверху, но какой глубины этот снег, и предположить никто не мог. Между тем в нем тонуло всё: тракторы, сани, люди. С высоченных бортов траншей снег стекал белым ливнем, но бороться с ним было некому — все силы уходили на то, чтобы прорубить дорогу в спрятавшемся под снегом могучем кедровом стланике.
Пока рубили цепкие стланиковые лапы, снег успевал свести на нет всю проделанную работу. Итак — шаг за шагом — четырнадцать километров! Вот когда Геренштейн понял правоту решения Берзина — не будь с ними рабочих, пришлось бы возвращаться снова…
Теперь же до самого подножия следующего перевала, Яблоневого, колонна тракторов шла по руслу реки Донышко. Несколько дней мучились на реке Донышко, остервенело врезались в снег, под которым оказывались вода и крупный булыжник. Несколько саней поломалось. Два километра — все, кто мог стоять на ногах — переносили на себе грузы. Но после всего, что было, такая задача не испугала: нарубили лиственничных брусьев, в походной кузнице отковали полозья, починили сани — и снова в путь.
Въезжая с реки Донышко на Олу, головной трактор, который вёл Геренштейн, внезапно с оглушительным треском провалился под лёд. Он даже не успел сообразить, что произошло, как машина уже стояла на совершенно сухом дне, словно под огромным полупрозрачным куполом. Вода в реке вымерзла. Когда сверху раздались встревоженные голоса друзей, он весело позвал их:
— Давай сюда, ребята! Тут тепло и не дует.
Тепла-то, конечно, не было, а не дуло. Решили воспользоваться этим необычайно причудливым даром реки. На дне развели костёр. Установили походную кузницу, да и сами устроились на временное жильё. Воспользовавшись двухдневной остановкой, трактористы успели помыться в бане "по-чёрному" и детально осмотрели машины. Вытащив трактор, утром двинулись к перевалу.
Наконец, пройдено сто пятьдесят километров, колонна тракторов остановилась у подножия Яблонового перевала на привал и ночёвку. Эту ночь Абрам Исакович не спал, взвешивал шансы на успех, подсчитывал свои силы, отбрасывая сомнения.
Утром тракторист Линевич раньше всех разогрел свой "Катерпиллер", отцепил сани с грузом и стал торить дорогу, остальные машины шли за ним уже с грузами. Моторы рвались вперёд, тракторы толчками всползали вверх, карабкались, скрежеща гусеницами. Три тяжеловеса тащили одни сани, но на самой макушке перевала их оказалось недостаточно, тогда прицепили четвертый.
…Хоть этот перевал и грозил высотой, а поднялись на него много легче, успели накопить "штурмовой" опыт. 29 марта 1932 года тракторная колонна победителем вступила на перевал. Ещё недавно едва ли кто мечтал, что туда могут взобраться тракторы с большим грузом.
На вершине остановились. Неприятно посвистывал ветер среди голых камней, шуршала под ногами мёртвая трава, а чуть ниже стояло несколько лиственниц, издали показавшихся мохнатыми. Их скудные, исковерканные ветви были увешаны лоскутками яркого ситца, лентами, полосками меха. Иные лоскутки давно потеряли цвет и напоминали серые сумеречные тени, другие полыхали по–магазинному ярко.
Неожиданно встретили людей. Возле костра сидели орочи — муж и жена. Они направлялись из Элекчана в Олу. Когда каюр увидел машины, он остолбенел, долго стоял без движения, Потом с опаской всё же подошёл к колонне.
Трактористы пригласили его в будку, которую возили за собой уже несколько дней. Её соорудили на одной из остановок, встретив подходящий лес. Теперь она служила походной мастерской, столовой и даже местом отдыха. Орочей угостили белым хлебом, консервами и сладким чаем.
Новые спутники объяснили, что в знак перехода труднейшего перевала эти лоскутки по обычаю жертвуются "богу".
Появление тракторов на Яблоновом перевале, поистине героический подвиг, решили ознаменовать по-новому. Решили украсить как следует тракторы, ведь впереди Эликчан, после стольких километров тайги долгожданная встреча с людьми… На головном "Катерпиллере" повесили алый флаг, на радиаторе установили пятиконечную звезду, обтянули красной материей фары. Нарядные тронулись вниз с перевала.
…На рассвете долину заполнил густой морозный туман. Он лишал людей зрения, но зато далеко разносил и усиливал звуки. И вековой сон Эликчанской долины нарушил гул четырёх мощных тракторов.
Тускло светили сквозь розовато-серебристое марево красные глаза фар, раскатисто гремели моторы. Тракторы шли на ощупь, то сближаясь, то расходясь, и издали, наверное, казалось, что по долине волчьим рыском шастают огромные рычащие звери.
Ночной сторож, заметив движущиеся красные огни, устроил тревогу. Поспешив в зимовье, где люди ещё не спали, он сообщил, что на горизонте какой-то странный свет.
— Горит, что ли?
Все выскочили из халупы. Сторожа успокоили, объяснив ему, что это, по-видимому, чрезвычайно редкий случай в этих местах, когда здесь видно северное сияние. Через некоторое время увидели, что между деревьями, далеко в распадке мелькают белые и красные огни, слышен какой-то непонятный шум. В это время тракторы завернули крутым поворотом. Огней не было видно, доносился лишь неслыханный здесь шум моторов.
Когда колонна опять повернулась радиаторами к посёлку, жители, завидев красный свет и услышав невероятный гул, побросали свои лачуги и скрылись в тайгу.
В двух километрах от посёлка колонну встретили работники Дальстроя Великанов и Николаев и ввели её в опустевший Эликчан.
30 марта 1932 года трактора вошли в поселок Эликчан, где колонну встречали растерянным лаем собаки, жители исчезли. В колонне никто и не подумал, какое впечатление произведёт их прибытие на жителей Эликчана! С головного трактора увидели баню — и мигом натаскали сушняка, затопили и уж выпарились всласть, до седьмого пота…
Задание директора Дальстроя было выполнено. Без единого возражения трактористы приняли предложение Геренштейна доставить грузы на сплав к реке Хете. Нужно было ещё проехать от Эликчана 60 километров. Колонна начала снова готовится в путь.
Понемногу колонну окружили люди. Задумали утроить митинг. Нашёлся и переводчик, пожилой якут по фамилии Сыромятников.
Взобравшись на гружёные сани, Геренштейн объяснил жителям посёлка, что — как они сразу же окрестили — "стальной олень" может сразу везти 10 тонн, — столько же, сколько возит добрая сотня нарт.
Поднялся шум. Через переводчика Гернештейну ответили, что они в это не верят. Быстро прикинув в уме "грузоподъёмность" оленьего транспорта, Геренштейн сказал:
— Эта штука называется трактор. А может она поднять столько же, сколько двести пятьдесят твоих оленей. Не веришь? Садитесь в сани, сколько вас тут есть, всех увезёт.
— Покажи им, Сережа,— кивнул Лепневскому.
Якуты набились в сани густо. Посмеивались, прятали глаза. Всё ещё не верили, и было немного стыдно за этого русского — зачем говорит такие пустые слова? Молодой широкоплечий парень картинно взялся за задок саней — наверное, считался силачом и привык останавливать рванувшуюся оленью упряжку. Геренштейн не успел его предупредить — Сергей включил скорость, и парень с размаху ткнулся в сугроб, так и не поняв, что же случилось? А сани под сплошное ошеломлённое "оканье" пошли по улице посёлка.
На сплав Хета (предположительно на месте сплавного пункта Хета позже был основан посёлок дорожников Чёрное озеро — О.В.) колонна тракторов пришла 31 марта. Оттуда грузы были доставлены в район золотодобывающих приисков, таким же образом грузы транспортировались и далее, до постройки Колымской трассы.
По эфиру колонна рапортовала Берзину: "Ваше задание сломить тайгу выполнено. Механический транспорт победил. Тракторами пройдено 260 километров".
В связи с этим в приказе Р.К. Балыня от 4 апреля 1932 г. было отмечено: "Вопреки шушуканью немалочисленных врагов нашей стройки, вопреки сомнениям маловеров, трактор, направляемый твёрдой волей пролетария, победил тайгу. Эликчан впервые увидел пионера социалистического строительства на Колыме — трактор Дальстроя. Тракторная колонна… доказала на деле всю силу подлинного революционного энтузиазма, всю силу непоколебимости, уверенности в победе и в достижении цели, её пример — лучший того, как подлинный пролетарий должен бороться за осуществление промфинплана".
И. Д. Борисенко и А. Н. Геренштейн были премированы в размере месячного оклада содержания.
Впервые на Севере не только в стране Советов, но и во всём мире тракторы прошли 520 километров, не имея на пути мастерских, баз с горючим, победив непроходимую мрачную Колымскую тайгу, через горы, наледи, тайгу, русла рек…
Наградой за тот поход Геренштейну были именные золотые часы, вручённые ему Берзиным, да седая прядь волос в пышной шевелюре 25-летнего парня. Так первая организованная им автотракторная колонна явилась прародительницей одиннадцати крупнейших автобаз, существовавших в Магаданской области во времена СССР.
Новые рейсы
Тракторная колонна "Caterpillar" Cat Sixty 60 на зимнике. Колыма. Фото: kolymastory.ru
После этого тракторная колонна сделала ещё 4 рейса и к началу лета вернулась с Хеты обратно в Магадан. На обратном пути она также встречалась с большими трудностями.
"Вследствие снеготаяния и спуска весенних вод по рекам, — писал очевидец, — тракторы вначале оставляют одни сани, затем оставляют и вторые, и, наконец, на правом берегу реки Уптар остаются два трактора до установления летнего пути. Проезжая с Эликчана в Нагаево верхом на лошади с 21 мая по 1 июня 1932 г., мне пришлось наблюдать по дороге тракторов жуткую картину всей трудности их путешествия. Дорога почти на четвёртую часть всего расстояния была застлана деревьями и сучьями. Пни срубленных деревьев, несмотря на их смятые и расщеплённые верхушки, торчали от земли от 50 до 100 см. По всей дороге лежали сломанные части тракторов и саней, гвозди, лопаты, топоры и кайла, оставшиеся затоптанными в снегу. Особо поражало проведение тракторов на подъёме на Яблоновый хребет. Тракторы тут выведены по одному из истоков речки Татынгичана, ручья с покато-обрывистыми бортами. Заносы снега в этом ручье достигали местами более трёх метров. Здесь нужно было предварительно огрести, утрамбовать и укрепить снег выстилкой деревьями, и это было сделано на протяжении более двух с половиной километров".
Не смотря на все трудности, задание было выполнено — прииски получили несколько сот тонн продовольствия и инструментов.
Грамота Дирекции треста Дальстрой Абраму Исаковичу Геренштейну. 1934 год. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
Самоотверженный труд и организаторские способности Абрама Исаковича были оценены руководством Дальстроя. В 1934 году Геренштейн занимает должность начальника тракторного парка Дальстроя. Он неоднократно награждался грамотами за за успехи и добросовестную работу.
Почётная грамота Геренштейну от 1935 года. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
Колымская трасса
Строительство Колымской трассы. 1932 год. Фото: kolymastory.ru
Летом 1932 года началось строительство тысячекилометровой Колымской трассы, родилась сегодняшняя транспортная Колыма. А первые её километры фактически были проложены тракторами зимой и весной 1932 года, и в этом немалую роль сыграл Абрам Исакович Геренштейн и его товарищи. И по словам Абрама Исаковича, дальстроевского ветерана, ставшего со временем хозяином всех колымских дорог, свои первые километры Колымская трасса начала отсчитывать не от речки Магаданки, а от морпорта.
Строительство Колымской трассы. 30-е годы ХХ-го века. Фото: kolymastory.ru
Из воспоминаний Татьяны Гольдфарб, председателя Общества "ЭЗРА" в Магадане : "И даже страшно думать о том, сколько жизней было отдано за прокладку Колымской трассы, — это жуткая работа, дорогу пробивали по тайге, по кромешному бездорожью, героизм строителей трудно чем-то измерить. Первые километры проложили в 32-м, а руководил работами худенький, маленький, но очень энергичный еврей — Абрам Геренштейн".
Столица транспортников — Мякит
К ноябрю 1933 года временная дорога была проложена до посёлка Мякит (292-й км).
А в январе 1934 года строительные районы трассы были преобразованы в Управление Дорожного строительства (УДС) с пребыванием последнего в посёлке Мякит.
Летом 1936 года в Мякит переезжает Управление автомобильного транспорта (УАТ) Дальстроя. 9 июля 1936 года в связи с переездом УААТа в п. Мякит Э. П. Берзин издает приказ № 192 по тресту Дальстрой. В нем, говорилось: "… § 3. Управление ААТа переименовать в УАТ".
Посёлок Мякит. Работники УАТ. Конец 40-х годов ХХ-го века. Фото: kolymastory.ru
С этого момента Мякит становится центром дорожного строительства и вотчиной автотранспортников.
Своё новое назначение Абрам Исакович получает в Мякит, куда он сам повел свою машину через тайгу, а в кузове, спрятавшись в одном спальном мешке, ехали его жена Лена, крошечная дочка Тамара (11.09.1935 г.р.) … и кот Гришка.
Арест
В 1936 году Абрама Исаковича переводят на работу из Мякита на автобазу № 3 в посёлке Спорный (Спорное) начальником эксплуатации.
После ареста Э.П. Берзина, начальником Дальстроя был назначен старший майор госбезопасности К.А. Павлов. Вместе с ним на Колыму прибыла группа новых руководящих работников, а также "московская бригада" чекистов. В 1937–1938 гг. в рамках сфабрикованного дела о "Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации" многие руководящие работники первой волны, в том числе соратники Э.П. Берзина, были репрессированы. Не избежал этой участи и Абрам Исакович.
18 апреля 1938 года газета "Советская Колыма" опубликовала информацию партийной комиссии при политотделе Дальстроя, в которой сообщалось об исключении из рядов ВКП(б): "…. 4. Геренштейн А.И. (автобаза № 3) — за связь со шпионом и содействие ему в устройстве на работу в автобазу № 3…"
Геренштейн был арестован и около двух лет провёл в заключении в "доме Васькова".
После ареста Абрама Исаковича его жена Елена с дочкой Тамарой выехала на "материк".
Елена Геренштейн с дочерью. Из архива Черенкова И. Е.. Фото: kolymastory.ru
Но в отличие от многих, судьба смилостивилась над Геренштейном. Абрам Исакович будет освобождён в "бериевскую оттепель", в октябре 1939 года. К моменту освобождения он был только подследственным, и не предстал перед каким-либо осуждающим органом.
Из письма Гудименко А.Ф. (бывший заключённый Севвостлага, один из первых водителей Колымы.) Козлову А.Г.: "…После освобождения из "дома Васькова" Абрам Исакович вечером пришёл ко мне на квартиру, так как не мог найти коменданта, который должен был предоставить ему жильё. Я уговорил его остаться ночевать. Наша беседа с ним продолжалась почти до утра.
Он рассказывал о том, как его "уговаривали" следователи подписать ложные показания на Берзина, как при допросе потерял зубы и о прочих "прелестях" "дома Васькова". Однако он не подписал ни одного документа, в котором обвинялся как вредитель, связанный с "врагом народа" Э. П. Берзиным. Эта его твёрдость и дальнейшая работа следственной комиссии спасли ему жизнь.
На другой день, после посещения меня, комендант предоставил Абраму Исаковичу маленькую комнату. Получив шестимесячный отпуск и бесплатную путёвку на 2 месяца в санаторий для поправки здоровья, он выехал на "материк". Вернулся Абрам Исакович в Магадан с женой и дочкой".
Перед войной
После отпуска на материке чета Геренштейнов возвращается на Колыму. В 1940 году Абрам Исакович работает заместителем начальника по эксплуатации на магаданской базе № 6, лично принимая участие в организации и сопровождении транспортных экспедиций.
Из воспоминания Хоменко И.М.: "Шел я по автозимнику до Аркагалы. Здесь кончалось то, что хоть отдаленно можно было считать дорогой. Дальше на многие сотни километров пролегла неизведанная тайга и тундра. Шел по прокайленному грунту и льду рек. Это и есть трасса автозимника.
Экспедиция наша состояла из трех тяжеловозов. На всякий "пожарный случай" нам была придана машина "техничка". Руководил экспедицией инженер А. Геренштейн, которого еще тогда величали ветераном Колымы. "Техничка" "держала" нас на спусках с перевалов, тянула на подъемы. Такое подспорье было далеко не лишним. Тяжеловозы при всей своей кажущейся солидности имели немало слабых мест. Одно из них — тормоза. Они были не вполне надежны, эти механические, а не гидравлические тормоза. Тоже и двигатель. Он хоть и стосильный, а крутой, да еще и обледеневший подъем самостоятельно не брал" .
Военные годы
В августе 1941 года родной город Абрама Исаковича был оккупирован немецко-фашистскими войска, город находился во власти оккупантов по 10 марта 1944 года. За это время жертвами фашистов стали более 25 тысяч человек. 7 тысяч юношей и девушек из Умани были вывезены на работы в Германию. Среди них была старшая дочь Абрама Исаковича — Гера Геренштейн, в это время ей было 12 лет.
Но не смотря не на что Геренштейн продолжает работать, отдавая всего себя.
В декабре 1941 году Геренштейн получает новое назначение – начальником службы эксплуатации автобазы № 5 в посёлке Берелёх.
В июне 1942 года его переводят начальником отдела эксплуатации УАТ в посёлок Мякит – столицу дорожников и автомобилистов Дальстроя.
На новом месте Абрам Исакович проработал не больше полугода и в декабре 1942 года его назначают начальником автобазы № 6 (будущий "Автотэк" – О.В.) в город Магадан, где он и проработал до Победы.
Из воспоминаний Гудименко А.Ф.: "Потом началась Великая Отечественная война. Мне тогда было около тридцати лет, жене — двадцать пять, дочурке — всего пять лет. Всю войну я трудился как мог, кормил семью. Дочурка пошла в школу. За время войны мне также несколько раз объявляли благодарность, выдавали денежное вознаграждение "за успешную и образцовую работу в деле выполнения плана". Благодарности подписывал начальник автобазы № 6 Абрам Исакович Геренштейн, которого я знал ещё по старым, "берзинским" временам".
В те годы лучшими автобазами Дальстроя были Аткинская (под руководством Карпова) и Магаданская № 6 (под руководством Геренштейна). Именно этим автобазам было поручено в 1944 году эксплуатация американских тягачей "Diamond" T 980, прибывших на Колыму по Ленд-лизу.
Diamond T 980. Колымская трасса. Фото: kolymastory.ru
Руководитель Дальстроя И.Ф. Никишов установил строгий контроль за полноценным использованием импортных машин и вскоре издал приказ, в котором отметил "неудовлетворительный вывоз грузов "Даймондами", неоправданное сокращение их загрузки". Нашёл он и виновных: ими оказались руководители Магаданской и Аткинской автобаз А.И. Геренштейн и Б.Н. Карпов, начальник управления автотранспорта Н.А. Марков и главный инженер С.С. Толкачев.
Последним был объявлен строгий выговор, а Геренштейн и Карпов были арестованы на 5 суток "с исполнением служебных обязанностей". Времена были военные, суровые…
Снимок сделан в городе Магадане при вручении правительственных наград руководящим работникам автотранспорта. Справа, в первом ряду, — Абрам Исакович Геренштейн. 1945 год. Фото: kolymastory.ru
За годы Великой Отечественной войны Абрам Исакович неоднократно получал грамоты и благодарности от руководства Дальстроя за свой труд. Был награждён орденами и медалями:
- орденом "Знак Почёта" в 1943 году,
- медалью "За трудовую доблесть" в 1944 году,
- медалью "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.".
Послевоенные годы
Магаданская городская автобаза была организована 1 июля 1945 года, создана для обеспечения регулярного городского и пригородного автобусного движения. Новое предприятие было уникальным в своём роде — автобусных баз на Колыме до этого не было, впоследствии на его базе был создан знакомый магаданцам МПАП.
В 1947 году в должности начальника Магаданской городской автобазы работает Абрам Исакович.
В письме одного из бывших заключённых Севвостлага Фоминых Л.А., есть строки, в которых он помянет добрым словом приютившего его в 1947 году на магаданской автобазе А.И. Геренштейна.
Следующее упоминание о трудовой деятельности Абрама Исаковича встречается в 1948 году. 13 января 1948 года газета "Советская Колыма" сообщила, что Главное и Политическое управления Дальстроя приняли решение о передаче Магаданской городской автобазы в ведение Управления автотранспорта с присвоением ей наименования "Автобаза № 4". Начальником автобазы остался коммунист А.И. Геренштейн, работавший в Магадане с 1931 года.
29 мая 1957 года на основании принятого Верховным Советом СССР Закона "О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством" "Дальстрой" был упразднён — вместо него был образован Магаданский экономический район, руководимый совнархозом. Начальником УАТа Северо-восточного совнархоза назначен Абрам Исакович.
1 июня 1957 года. Постановлением Совета Министров РСФСР № 429 в соответствии с Законом, принятым Верховным Советом РСФСР 29 мая 1957 г. "О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством в РСФСР" образован Совет народного хозяйства (совнархоз) Магаданского экономического административного района. Председателем совнархоза назначен Юрий Вениаминович Чугуев, прежде работавший в должности начальника Дальстроя.
Елена и Абрам Геренштейны на отдыхе. Магаданская область. Из архива Черенкова И. Е.. Фото: kolymastory.ru
В 1957 году Абрам Исакович назначается и.о. начальника УАТ Магаданского совнархоза, чета Геренштейнов перебирается из Магадана в посёлок Мякит, к новому месту работы. В этом году Абраму Исаковичу исполнилось 50 лет.
Из писем жены Елены своей дочери : "…..Доченька,как ты там без нас? Хотелось бы к тебе приехать, но папа очень много работает, здоровье уже не то, ему нужна строгая диета. Приехать не получится, оставить его я не могу. Ты на него не обижайся, что он мало пишет, совсем нет времени…..".
Город Магадан. Конец 50-х годов ХХ-го века. Из архива Черенкова И. Е..
В 1958 году УАТ был переведён из Мякита в Магадан, и семья Геренштейнов возвращается в Магадан.
В 1959 году чета Геренштейнов, отдав 28 лет Колыме, получила квартиру по адресу — улица Портовая дом 1, кв. 6.
Из писем жены Елены: "…Томочка наконец-то у нас появился настоящий адрес, теперь Вы можете отправлять письма именно нам".
Ранее письма отправлялись по адресу: г. Магадан, Транспортное Управление СВНХ.
Почетная грамота начальнику транспортного управления Магаданского Совнархоза Абраму Исаковичу Геренштейну. 1964 год. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
За годы работы на посту начальника транспортного управления Магаданского совнархоза Абрам Исакович неоднократно поощрялся грамотами и благодарностями руководством совнархоза за свой самоотверженный труд.
Начальник транспортного управления объединения "Северовостокзолото"
В 1965 году была восстановлена старая централизованная система управления народным хозяйством страны через министерства. 25 ноября приказом Министерства цветной металлургии СССР № 29 в Магадане образовано производственное объединение "Северовостокзолото" (впоследствии — ОАО "Северовостозолото"). В его состав были включены горнодобывающие предприятия, предприятия и организации цветной металлургии, угольной, лесной и деревообрабатывающей промышленности, управления: машиностроения, транспорта, шоссейных дорог, строительства и промышленности стройматериалов, рабочего снабжения и др. Начальником объединения назначен горный инженер Валентин Платонович Березин. Объединение являлось наследником упраздненной многоотраслевой структуры Дальстроя.
Коллектив транспортного управления СВЗ, в центре — Абрам Исакович Геренштейн. Город Магадан. 1969 год. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
Начальником транспортного управления объединения "Северовостокзолото" был назначен Абрам Исакович Геренштейн.
Нечасто можно было застать Абрама Исаковича в тиши кабинета или в кругу семьи. Большую часть своего времени Геренштейн проводил в трассовских командировках на создании новых автотранспортных баз, проектировании и осуществлении сложных перевозок.
Под его руководством осуществлялся переход четырёх крупнейших баз области на новую систему работы. Первыми на эксперимент пошли коллективы Автотэка и Палаткинской автобазы — старейших транспортных предприятий. Их примеру последовали шоферы Атки и Берелеха. Прошёл всего один месяц, и результаты превзошли все ожидания.
Сказать, что всё это заслуги лично начальника управления, было бы преувеличением. Но его опыт, страстная убеждённость в необходимости новизны, вовремя подсказанное решение — задавали основной тон всему движению.
Умудрённый многолетним опытом хозяйственник по сухим цифрам отчётов, ежедневных сводок, по ему одному известным признакам определял, что неладно в транспортном организме, что нужно предпринять, чтобы с наименьшими затратами сил и средств добиться лучших результатов в работе, получить большую отдачу. И свой опыт, приобретённый по крупице в течение многих лет, он отдавал людям, стараясь облегчить их труд и жизнь.
Долгое время в Автотэке велись разговоры о различии систем оплаты шоферов и ремонтников, которые пагубно сказывались на качестве ремонта подвижного состава, вызывали много справедливых нареканий рабочих. Можно было бы просто сказать директору Автотэка Невскому: "Вы, Георгий Иванович, в хозяйстве не новичок, знающий товарищ, да и база у вас хозрасчётная. Вот и думайте сами, как лучше, ищите, творите, да смотрите беды не наделайте".
Но пойти по пути такой лёгкой подсказки, значит, отвернуться от нужд целого коллектива. Снова и снова вникал Геренштейн в суть создавшейся обстановки, не раз советовался с главным экономистом управления Борисом Николаевичем Агафоновым, со своими заместителями и коллегиально было принято единственно правильное решение: ремонтников — на сдельно-премиальную оплату. Как результат — резко повысилось качество обслуживания автомобилей, возросла зарплата слесарей.
…Не знаю, за это ли качество, умение находить правильное решение, или за многие другие отличительные особенности характера этого человека, но тысячи подчинённых Геренштейна в трудную минуту всегда обращались именно к нему. Люди знали, что с ними разделят радость, помогут в беде, найдут тёплое слово.
Награды Абрама Исаковича за 40-летний труд на Колыме. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
За долголетний и безупречный труд на Колымской земле был награждён орденами и медалями:
- медалью "За трудовую доблесть",
- медалью "За победу над Германией",
- медалью "За победу над Германией в Великой отечественной войне 1941-1945 гг",
- орденом "Знак Почёта",
- орденом "Октябрьской революции",
- орденом "Ленина" в 1971 году.
Выйдя на пенсию, он уехал из ставшей для него родной Колымы вместе с женой в 1971 году, отдав Колыме 40 лет своей жизни и труда.
Дочь у могилы Абрама и Елены Геренштейн. Город Черкассы. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
Семья Геренштейнов обосновалась в городе Черкассы. В 1972 году ушла из жизни Елена Геренштейн, через год не стало и Абрама Исаковича. Они похоронены там же, в Черкассах.
Из воспоминаний внука Абрама Исаковича
Мне было 14, когда Деда не стало. Воспоминания разрывают душу. Понимаю, что не так много знал о том, как жил мой Дед.
Абрам Исакович с внуком на отдыхе. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
Магадан — Москва не самый близкий путь. Доехать не было возможности, моя мама не любила летать самолетом. Они к нам приезжали редко.
Когда мне было чуть больше 2 лет, мама меня отправила в Магадан к бабушке, Дед постоянно ревновал, если можно так сказать… Он очень любил меня… В одном из писем есть Деда есть такие строки: "… Игорек, любит её больше и защищает от меня"… А как могло быть иначе? Я его видел его только когда ему выпадали короткие выходные.
Вспоминаю Дедушку с очень большой любовью, находясь рядом с ним я чувствовал теплоту и заботу. И сейчас по прошествии времени все больше и больше удивляюсь, как в такой суровой обстановке Дед не потерял любовь и большое уважение к людям…
Последний раз я гостил у Дедушки с Бабушкой в 1970 году.
И сейчас я понимаю, зачем он взял меня, одинадцатилетнего пацана с собой в тайгу, в путешествие через перевалы и горные речки, с ночёвками в палатке. Он хотел показать мне "СВОИ владения, СВОЮ жизнь". И не будем забывать, что все это было летом. Эти впечатления я пронёс с собой через всю жизнь.
Помню, как его встречали люди, как буквально ловили его каждое слово и в моем детской голове невольно просыпались гордость за него и огромное уважение. Дед не был многословен, был сдержан, но всегда был открыт для любого. Он смотрел в глубину вопроса и пытался сделать всё для своих подчиненных. Я слышал, как вокруг говорили : "Папа приехал…".
По собранным материалам в моей голове сложился путь, который прошел мой Дед – "……худенький, маленький, но очень энергичный ЧЕЛОВЕК — Абрам Геренштейн!!!"
Эпилог
…Грузной походкой уже не молодого, но энергичного человека начальник управления подходит к висящей на стене карте автомобильных дорог Колымы и Чукотки, тех самых, которых в 1930-е годы не было и в помине.
Абрам Исакович Геренштейн у карты дорог Магаданской области. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
Он вновь обращается к карте транспортных артерий области, и ему очень хорошо видится завтра тех районов края, которые пока ещё мало испещрены черточками и пунктирами магистралей и обжитых зимников.
— Вы только посмотрите, — говорит Абрам Исакович, — какой контраст. Густая сеть дорог в районах, прилегающих к основной трассе, и почти полное бездорожье на Чукотке, а те что имеются, действуют лишь сезонно. Но мы должны сделать и чукотские трассы постоянными. Я вижу это в недалёком будущем.
Порой Абраму Исаковичу в командировках по Магаданской области приходилось путешествовать и на таком транспорте. Фото: Из архива Черенкова И. Е.
Он многое пережил и многое сделал. В тысячах километров сегодняшних дорог ему известен каждый. Можно было бы и на покой, уже и дети выросли, и квартира ждёт на материке. Но… тысячи километров лежат перед глазами, и идут по ним машины, не "фордовские" полуторки, а могучие КрАЗы с прицепами в тридцать шесть тонн. Он не может их бросить, уйти от них. Забыть.
Это мы сегодня мы принимаем как должное, что мощный грузовик, тяжело груженный новейшим оборудованием, проходит расстояние от Магадана до Сусумана за 15–20 часов. А в памяти Геренштейна навсегда остался двухнедельный автотракторный поход к отметке "81-километр" на будущей трассе…
___________________________
P.S. Моя признательность и благодарность…
Эта статья написана по предоставленным материалам и при самом действенном участии внука Абрама Исаковича – Черенкова Игоря Евгеньевича. Можно сказать, что эта страница увидела свет благодаря ему.
В статье были использованы материалы из статей, публикаций и воспоминаний Б. Бродовского, О. Гуссаковской, Л.А.Фоминых, Александра Бирюкова, И.М. Хоменко, А.Ф. Гудименко, А.Г. Козлова, В.С. Вяткина.
Моя отдельная благодарность А.Г. Глущенко и его "Колымскому хронографу", без которого не обходится ни одна подготовка материала для статей…
