Всенародный артист Владимир Высоцкий объездил не только полмира, но и весь Советский Союз. Побывал он и в Магадане, куда прилетел 24 марта 1968 года к своему другу Игорю Кохановскому. Хотя визит оказался скоротечным, в творчестве Высоцкого Магадан оставил серьёзный след. MagadanMedia рассказывает о подробностях той поездки, а также о колымской теме в стихах и песнях Высоцкого.
"Его не будет бить конвой…": карьера поэта Кохановского
Тот приезд мог не состояться, если бы в 1965 году друг Владимира Высоцкого Игорь Кохановский, с которым они когда-то вместе поступали в Московский инженерно-строительный институт, не уехал в Магадан. Высоцкий ещё раньше бросил МИСИ, проучившись всего один семестр, и поступил в Школу-студию МХАТ. Теперь и Кохановский решил сменить профессию инженера-строителя на более творческую — он писал стихи и хотел стать профессиональным литератором. Знаменитая Клавдия Шульженко уже исполняла песню "Бабье лето" на слова Кохановского, но в Союз писателей его не принимали, книжка оставалась мечтой. Тогда-то Кохановский и решил махнуть в Магадан, где он в 1937 году появился на свет в семье работника треста "Дальстрой". Там с 1954 года действовало книжное издательство, опубликоваться было проще, нежели в Москве.
Прибыв в колымскую столицу, Кохановский устроился журналистом в газету "Магаданский комсомолец" — орган обкома ВЛКСМ (в 1968 году редактором этой газеты станет журналист, литератор Александр Бирюков — двоюродный брат Кохановского; впоследствии он возглавит Магаданское книжное издательство). Забегая вперёд, скажем, что в Магадане у Кохановского вышел первый сборник стихов — "Звуковой барьер". В 1969 году он вернулся в Москву, вскоре был принят в Союз писателей СССР, поступил на Высшие литературные курсы и стал успешным поэтом-песенником.
Вернёмся в 1965 год. По случаю отъезда Кохановского Высоцкий сочинил песню, стилизованную под лагерный фольклор:
Мой друг уехал в Магадан –
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уехал сам, уехал сам –
Не по этапу, не по этапу…
К тому времени Севвостлага на Колыме давно не было. В 1957 году расформировали и Дальстрой, созданный в 1931 году для добычи золота руками как вольных, так и заключённых. Вскоре Магадан стал оазисом свободы, меккой вольнолюбивой интеллигенции. В 1960-х сюда ехали уже по собственной воле (из той же песни: "Его не будет бить конвой — он добровольно, он добровольно…") — за романтикой и длинным рублём. Тем не менее при слове "Колыма" по-прежнему чаще всего вспоминались именно лагеря и подневольный труд. Высоцкий в этой песне боролся с мрачным каторжным имиджем Магадана, давно не соответствовавшим реалиям хрущёвско-брежневских времён:
Я знаю, кто-то скажет: "Зря!",
Как так решиться — всего лишиться.
Ведь там сплошные лагеря,
А в них убийцы, а в них убийцы.
Ответит он: "Не верь молве,
Их там — не больше, чем в Москве"…
"В самолёт он садился… в полуразобранном состоянии": магаданские сутки Высоцкого
Поездка Высоцкого на Колыму обросла легендами, так что может показаться, что он провёл там немало времени. На самом деле — всего около суток. Магадан — первый дальневосточный город, где побывал Высоцкий. Вторым (и последним) стал в 1971 году Владивосток.
Что касается фактов и деталей, то ещё в 1988 году магаданский альманах "На Севере Дальнем" опубликовал беседу с дамой, укрывшейся под инициалами Л. Н. Много лет спустя выяснилось, что Л. Н. — это почётный гражданин Магадана, старейший библиотекарь города Нина Кошелева, впоследствии много лет руководившая Магаданской областной библиотекой имени Пушкина. Кошелева рассказала, что познакомилась с Высоцким в Москве осенью 1967 года. Именно ей он позвонил, неожиданно для всех прилетев в Магадан 24 марта 1968 года. Аэропорт Одессы, где Высоцкий тогда заканчивал сниматься в фильме Геннадия Полоки "Интервенция", долго не принимал. Артист поступил в точности как в своей песне "Москва — Одесса", написанной в том же году:
Мне это надоело, чёрт возьми,
И я лечу туда, где принимают!
В Магадан Высоцкий прилетел без билета, прямо в кабине пилотов. Первым делом пришёл в редакцию "Магаданского комсомольца", но Кохановского не застал. Его отправили к учёному-экономисту Эдуарду Ахназарову (впоследствии заведовал лабораторией комплексных экономических проблем Северо-Восточного комплексного НИИ, преподавал в магаданском филиале Всесоюзного юридического заочного института, написал труд "Контуры эволюции"). Он и дал Высоцкому номер Кошелевой, а та, в свою очередь, помогла гостю найти друга.
Концертов в Магадане Высоцкий не давал, тем более что был не в форме — прилетел, как вспоминал позже Кохановский, во время очередного загула: "Володя был с хорошего похмелья. Это было заметно даже непосвящённому… Он был небрит — с утра не мог заставить себя побриться". Зато состоялись посиделки с песнями на квартире Нины Львовны и её мужа Виктора Кошелева — известного магаданского художника-графика (он тут же, по ходу дела, выполнил набросок Высоцкого). Гость рассказывал, как познакомился в Москве с французской актрисой Мариной Влади — своей будущей третьей женой. Тогда Высоцкий ещё был женат на актрисе Людмиле Абрамовой, которая родила ему сыновей Аркадия и Никиту (ушла из жизни совсем недавно, в феврале 2023 года). По словам Кохановского, Высоцкий попросил позвонить "Люсечке" и сказать, что с ним всё в порядке. Та отвечала "устало и как-то обречённо", сказала, что уже разучилась волноваться, и напомнила, что у Володи послезавтра — съёмки в Одессе…
Набросок Высоцкого. Фото: v-vysotsky.com
Наутро Высоцкий и Кохановский гуляли по Магадану, посетили баню и телевидение. Потом на квартире Кошелевых снова собралась компания, но уже вечером Высоцкому нужно было улетать. "Я купил ему билет, проводил в аэропорт, посадил в самолёт, вручил коньяк стюардессе и взял с неё слово, что давать его Володе она будет только в крайних случаях… и маленькими дозами, так как в самолёт он садился уже в полуразобранном состоянии… Пока мы ехали в аэропорт… я открыл в такси все окна, и это немного привело его в чувство", — вспоминал Кохановский.
Буксир, носящий имя Высоцкого. Фото: Павел Жданов
Колыма, которая не отпускает: памятники рукотворные и нерукотворные
Высоцкого давно интересовала колымско-лагерная тематика, что видно уже по его раннему "блатному" песенному циклу. Собственная поездка в Магадан этот интерес только усилила. В своих песнях Высоцкий описал всю страну — от Тбилиси до Анадыря, но "столица Колымского края" упоминается у него чаще, чем какой-либо другой нестоличный город Советского Союза.
Выше уже упоминалась песня "Мой друг уехал в Магадан". Когда в 1966 году Игорь Кохановский ненадолго прилетал в Москву, Высоцкий сочинил стихи "Что сегодня мне суды и заседанья…":
…У меня приехал друг из Магадана, –
Хорошо, что есть откуда приезжать!
1968-м годом датируется песня "Я уехал в Магадан", написанная по мотивам той самой мартовской поездки:
…Ты думаешь, что мне не по годам,
Я очень редко раскрываю душу.
Я расскажу тебе про Магадан –
Слушай!
В ней упомянуты "тракты" (Колымский тракт — ныне 2000-километровая федеральная автодорога "Колыма", связывающая Магадан с Якутском), бухта Нагаева названа "Нагайской". Возможно, причину этих топонимических неточностей объясняет другая строка из той же песни:
…Я сразу там напился вдрабадан
Водки.
Перед возвращением "на материк" Кохановский устроился в старательскую артель и отработал сезон на Чукотке. Высоцкий написал об этом "Старательскую" (1969):
Друг в порядке — он, словом, при деле,
Завязал он с газетой тесьмой.
Друг мой золото моет в артели, –
Получил я сегодня письмо…
В том же 1969 году появился набросок, где Высоцкий использовал мотивы легенды, имевшей хождение едва ли не во всех золотопромышленных районах страны. Согласно этой легенде, некая Дуня ублажала старателей за золото, мерой для которого выступал её же пуп:
…Ох! Рыли землю старатели,
Чтобы наполнить ей пуп.
Сложно сказать, насколько это предание достоверно, но название Дунькин Пуп носит не одна сопка — от Сибири до Колымы и даже Приморья.
Леонид Мончинский, Владимир Высоцкий и Вадим Туманов у памятника жертвам Ленского расстрела 1912 года. Пос. Апрельский, Иркутской области, 1976 год. Фото: из соцсетей
Новый всплеск интереса Высоцкого к колымской тематике был связан с золотопромышленником, бывшим моряком-тихоокеанцем Вадимом Тумановым, в конце 1940-х— начале 1950-х отбывавшим срок на Колыме. Туманов, в прошлом году отметивший 95-летие, дружил с Высоцким в последние годы жизни артиста, тот по его приглашению в 1976 году выступал перед старателями прииска Хомолхо, что под Бодайбо. Эта поездка, а также рассказы Туманова о Колыме, зэках, старателях и бичах переплавились в песни "Побег на рывок", "В младенчестве нас матери пугали…", "Райские яблоки", "Про речку Вачу и попутчицу Валю". Вместе с иркутским журналистом и старателем Леонидом Мончинским Высоцкий написал роман "Чёрная свеча" о колымских лагерях и послевоенной "сучьей войне". Прототипом его героя Вадима Упорова стал Туманов (в фильме Владимира Яканина "Фартовый" 2006 года по мотивам этой книги главную роль сыграл Владимир Епифанцев).
Владимир Высоцкий на прииске Хомолхо, 1976 год. Фото: из соцсетей
Если Колыма воплотилась в песнях Высоцкого, то сам он — на Колыме. На берегу бухты Нагаева (в её акватории, кстати, можно увидеть буксир "Владимир Высоцкий") в 2014 году появился памятник артисту работы скульптора Юрия Руденко. В 2022 году неподалёку, в парке "Маяк", открыли новый памятник того же авторства, а старый переехал в магаданский аэропорт "Сокол", в 2019 году получивший имя Высоцкого. Так что для Колымы Высоцкий — и певец, и памятник, и человек, и пароход.
