В феврале для культурной Колымы состоялось знаковое событие: живописная работа жительницы Магадана Натальи Гончаровой была выставлена на одной из самых престижных выставок мира – в Парижском салоне, ныне носящем название "Арт Капиталь".
Гран-Пале. Фото: Из архива Натальи Гончаровой
Появился Салон благодаря Людовику XIV: "Король-Солнце" повелел Королевской академии живописи и скульптуры проводить регулярные выставки произведений своих членов. Первая состоялась 23 апреля 1667 года. С тех пор на протяжении столетий участие в выставке было обязательным для всех художников, желавших завоевать известность.
Поначалу она не имела постоянного помещения и устраивалась то во дворцах Пале-Рояль и Ришелье, то в Лувре. Позднее Салон переехал во Дворец промышленности на Елисейских Полях. В 1900 году на его месте был возведен Гран-Пале (Большой дворец) специально для проведения Всемирной художественной выставки.
С тех пор под стеклянными сводами грандиозного Гран-Пале (площадь экспозиционных залов около 5 тыс. кв. метров), помимо других выставок, проводится Салон. Каждый год в течение недели у входа во дворец выстраивается очередь ценителей искусства.
Посмотреть действительно есть на что: живописные и скульптурные работы, графика, гравюра, фотография со всех уголков мира. Работы-претенденты на экспонирование проходят жесткий отбор жюри, главным критерием для которого является качество и уровень исполнения, глубина и оригинальность замысла.
Наталья Гончарова. Фото: Из архива Натальи Гончаровой
Примерно полгода назад заявку на участие в Салоне подала Наталья Гончарова. Как признается художник, без особой надежды на ее положительное рассмотрение.
— Честно: до сих пор не верится, что все это произошло со мной, — говорит она. – День открытия Салона прошел как во сне. Вот мост Александра III – подарок российского императора Франции, который сами французы считают самым красивым мостом страны. Вот Елисейские Поля, увенчанные Триумфальной аркой.
Вхожу в Большой дворец, где выставлялись все великие: Роден, Делакруа, Моне, Ренуар, Дега, Пикассо, Шагал, Модильяни… И тут я, девочка из Магадана. Абсолютно нереальные ощущения. Была настолько впечатлена, что прямо из Гран-Пале отправила восторженно-благодарное сообщение генеральному директору "Тихоокеанской рыбопромышленной компании" Михаилу Котову.
Если бы не помощь предприятия и личное участие Михаила Николаевича, поездка точно не состоялась бы. "Тихрыбком" помог оформить визу, оплатил дорогу и проживание в Париже, а это отнюдь не дешево.
Даже переводчика, чтобы написать заявку (заявки принимаются исключительно на французском), нашли рыбаки: как выяснилось, с нужными специалистами в Магадане напряженно. Поддержали и материально, и морально: вместе со мной волновались: возьмут – не возьмут, и радовались, когда прошла отбор.
Я безмерно благодарна моим спонсорам и считаю своим долгом сказать об этом публично. Такая позиция руководителя крупного промышленного предприятия, у которого, конечно, хватает производственных забот, продолжает лучшие традиции русского меценатства и, согласись, достойна уважения.
Выставка. Фото: Из архива Натальи Гончаровой
— Наталья, сколько твоих картин было выставлено в Парижском салоне и о чем они?
— Строгие правила выставки позволяют автору представить только одну работу. Исключение составляют художники, удостоенные на предыдущих Салонах высшей награды – медали Чести, которую, к слову, получить с первого раза – миссия невыполнимая. Награду надо заслужить, что называется, выстрадать.
Из двух посланных на суд жюри вместе с заявкой была одобрена картина "Момент, когда решается судьба человека". Магаданцы помнят ее по прошедшей в ноябре прошлого года выставке в Пенсионном фонде. Пожалуй, это самая личная моя работа, написанная после потери близкого человека.
Немного странно: она совсем не современная, и на выставке не было ничего похожего на нее – ни по смыслу, ни композиционно, ни по технике исполнения.
— Возможно, этим она и привлекла внимание устроителей. А как ее приняли гости Салона?
— Первое, что говорили все подходившие к ней: "О, это серьезно!". Более развернутые впечатления о работе было сложно понять из-за языкового барьера. Но исходя из собственного опыта скажу, что люди не очень любят серьезное, где надо думать.
Есть такое рассуждение: искусство воспринимается людьми на четырех уровнях. Первый эстетический: красиво – не красиво. Второй эмоциональный: позитивные или негативные эмоции несет работа. Третий уровень восприятия встречается реже – когда человек ищет в картине или скульптуре над чем подумать, пытается поломать голову над символикой.
Четвертый – особый, самый редкий. Для пользующегося этим уровнем человека любое произведение искусства — ступенька для личного роста, способ чему-то научиться, что-то понять в себе и окружающем мире.
Так что мою работу, как, впрочем, и все остальные в Салоне, посетители принимали по-разному. В Салоне от организаторов других галерей мне поступило два предложения выставиться у них. Польстило, конечно.
— Надо полагать, в целом работ было много?
— В секции живописи выставлялось около двухсот художников, всего в "Арт Капиталь" участвовало 624 автора со всего мира: Япония, Корея, Индия, Южная Америка, естественно, страны Евросоюза. Из России кроме меня было еще несколько художников, что не могло не порадовать. С одним из них после заочного знакомства по интернету познакомилась лично.
Удивило стилистическое разнообразие живописных полотен. Там было все – от гиперреализма до абстракции, при этом в большинстве случаев мне было понятно: даже то, что мне не близко, сделано очень круто.
— Понравилась ли организация выставки?
— Мне трудно судить об этом, и все благодаря "Почте России", потерявшей письмо от "Арт Капиталь" с бейджем участника и пригласительными на каждый день выставки. Беда в том, что повторно, в самом Париже, мне их не выдали – таковы правила, поэтому каждый раз на входе в Гран-Пале приходилось долго объясняться с охранниками, проявлять чудеса изобретательности. Там же не знают, что такое "Почта России"…
Зато на второй день после моего возвращения в Магадан потерянное письмо было доставлено. Сохраню на память.
Все остальное мне понравилось. На выставке постоянно играла живая музыка, всегда присутствовали представители Салона, которые могли сориентировать, подсказать нужные контакты.
Ни разу не видела, чтобы на входе не стояла очередь желающих посетить выставку. На что обратила внимание: среди них очень много французов. Открытие Салона для них – действительно событие, которого с нетерпением ждут каждый год.
— Успела посмотреть Париж?
— Да, и это – отдельный восторг! Хвалю себя, что не побоялась отстоять очередь, чтобы подняться на крышу Нотр-Дам де Пари. Прикоснулась к химерам, горгульям. Особенное чувство! Обошла практически все большие и малые церкви в округе.
Само собой, музеи: Лувр, д’Орсэ. В Оранжери впечатлилась панорамой с кувшинками Моне, в базилике Сент-Шапель — готическими витражами XIII века. Это что-то нереальное. Не представляю художника, который бы это просто нарисовал, а уж выполнить из стекла, да еще расписать каждое стеклышко!
Говорят, искусство развивается. По-моему, на пике развития оно было тогда, а сейчас… Нет, хорошие мастера есть и сегодня, но вот той грандиозности замысла, той наполненности смыслом, бескорыстной самоотдачи и нечеловеческого труда автора, не художника даже, а безымянного ремесленника… этого уже не увидишь.
Любопытный опыт – посещение парижских блошиных рынков. Рассказывают, что на том, где побывала я, любил гулять Сальвадор Дали в поисках вдохновения. Там действительно есть чем вдохновиться: по сути, это та же прогулка по музею, экспонирующему предметы старины, причем не только французской или европейской. Старинные ткани, кружева, посуда, предметы обихода, картины… Среди пестрых залежей можно отыскать настоящее сокровище.
Досадно, что зимой многие места, интересные для посещения, закрыты на ремонты. К примеру, в музее Пикассо на реконструкции находились два этажа, а в музее Клюни был закрыт именно тот зал, где выставлена моя любимая "Дама с единорогом" (одна из шести хранящихся здесь средневековых шпалер, самый знаменитый экспонат музея).
— Тем не менее, ты получила от поездки то, что ожидала?
— Даже сверх. Бесценная школа! Не столько Салон, сколько музеи. У меня была уникальная возможность: посмотреть вживую работы великих мастеров, в том числе любимейшего направления – раннего итальянского Возрождения, разглядеть технические приемы живописи, которые не описаны ни в одной книге.
Теперь я понимаю, как мастера добивались того, чтобы на холсте кожа гладко светилась, а ткань была шершавой, и даже слышно было, как парча хрустит на сгибах. Как Леонардо да Винчи воплощал придуманный им прием сфумато (растворение в пространстве).
Какая степень дисциплины, трудолюбия! Я очень ценю в живописи труд. И ведь не было тогда современных мягчайших синтетических кистей, писали щетиной! Просто потрясающе.
К слову, о современности. Отдельный просторный зал Лувра, в котором находится "Мона Лиза", никогда не пустует. К ней идет очень много народу, и почти все делают селфи на ее фоне. А по пути в этот зал висят еще две картины кисти Леонардо, написанные ничуть не хуже: "Святая Анна" и "Иоанн Креститель", и перед ними – никого. Вот она, сила пиара.
— Общие впечатления от столицы любви и романтики?
— Совершенно не было ощущения чужеродного города. Не суетный, не пафосный, приветливый – первое время удивляло, что с тобой на улице здороваются, заговаривают, улыбаются незнакомые люди. Попросишь помощи — парижане непременно откликнутся, объяснят, как пройти, например, к метро, вплоть до того, что схему нарисуют.
Если бы не трудности с языком, чувствовала бы себя, как в Санкт-Петербурге. Настолько вписалась в пространство, что к концу пребывания в Париже у меня уже спрашивали дорогу (смеется).
Мифы о шике и гламуре француженок сильно преувеличены. Дам при полном макияже и на шпильках встречала только русских. Беженцев? В центре города – нет, не видела. Их переселили в специально построенные поселки на окраинах. Попрошайки на матрасиках вдоль тротуаров сидят, но их не больше, чем в наших мегаполисах.
Очень чистый город, в котором хорошо одетый джентльмен не считает зазорным для себя поднять с тротуара брошенную кем-то бумажку и донести до ближайшей урны – это то, что я лично наблюдала. В таком поведении, наверное, и кроется секрет чистоты.
— Наталья, что думаешь делать дальше?
— Работать. Есть идеи, есть жгучее желание попробовать воплотить то, чему научили картины великих. В мастерской ждут своего часа два натянутых на подрамники холста. Вернувшись домой, поняла, как соскучилась по кистям и краскам.
Автор текста Саша Осенева.
Выставка. Фото: Из архива Натальи Гончаровой
