А самолет вообще взлетит?
Есть парашюты?
А плоты?
А грейпфрутовый сок?
Это топ вопросов экипажу от колымчан, летящих на АН-24 — турбовинтовом пассажирском самолете на 48 мест. У Google пользователи чаще всего спрашивают о том как работает туалет, зачем в самолете педали, оштрафуют ли за секс на борту и можно ли попросить вторую порцию обеда.
ИА MagadanMedia собрало самые популярные вопросы и выяснило все, что вы хотели знать у пилота и бортпроводницы, выполняющих регулярные рейсы из Магадана на самолетах АН-24 и АН-26 компании "ИрАэро". О буйных пассажирах, суевериях, турбулентности и лучших местах — читайте в нашем материале.
— Почему в самолетах такой ажиотаж вокруг томатного сока?
— На высоте меняются вкусовые ощущения. Рецепторы реагируют по-другому, и томатный сок кажется невероятно вкусным. Даже исследование на эту тему проводилось. На земле пассажиры его могут вообще не пить, но в воздухе он очень популярен.
— Вкус еды тоже по-другому воспринимается?
— Да, плюс к этому, в небе замедляется метаболизм. Поэтому, иначе воспринимается не только вкус еды, она в принципе усваивается иначе. Например, если съесть одно и тоже, пусть даже привычное, блюдо на земле и в небе, то эффект может быть разным. Во втором варианте, если плотно поесть, пассажир наверняка будет испытывать дискомфорт и прибудет на посадку с раздувшимся животом.
— А есть какие-то нормы калорийности у блюд, которые предлагают пассажирам?
— У нас есть сервис бортового питания, они занимаются расчетами и готовят блюда. Не все продукты можно загружать на самолеты. У каждого рациона есть свой срок реализации. Например, холодное питание на трехчасовой рейс берем только в одну сторону, на обратном пути — уже другое, потому что срок реализации выходит.
Цех, с которым авиакомпания заключает договор, готовит блюда, упаковывает и маркирует. Нам остается только проверить комплектность и сроки.
— Если человек не наелся, он может попросить вторую порцию?
— Если она будет, то конечно не откажем.
Мы заказываем еду накануне вылета, если у нас на то время неполная загрузка — продано 37 билетов из 48, то они готовят 37 + 5. Если еда остается, сдаем на возврат. Только то, что в фабричной упаковке и предназначено для длительного хранения. Печенье, например, воду. Остальное утилизируется.
А так, стараемся, чтобы лишних денег не тратить, подготовить питание именно по числу пассажиров.
— Как устроен туалет?
— По принципу биотуалета. Все накапливается в специальном баке. По прилету сливается техническим составом и заправляется водой. С неба ничего не выбрасывается, это не поезд.
— Откуда электричество, откуда воздух? Как это вообще работает?
— Циркуляция воздуха в нашем самолете идет от двигателей. Мы летаем невысоко — 5-6 км, поэтому забор воздуха идет снаружи.
В более современных самолетах циркулирует воздух, который находится внутри. Фактически, как в космическом корабле. Специальный агрегат забирает воздух, обогащает его кислородом и выдает обратно.
А электричество — от двигателя. Как в обычном автомобиле.
АН-26. Фото: Вероника Рыбальченко, MagadanMedia
— Зачем педали в самолете?
— Конкретно в наших самолетах АН-24 и АН-26 две педали, которые предназначены для управления и для торможения.
Выруливаем при помощи колесика специального — используем как обычный руль для управления передним колесом, передней стойкой самолета, когда находимся на земле, когда взлетно-посадочное положение происходит. Когда мы занимаем исполнительный старт и готовимся к взлету, то колесико это отключается и направление выдерживаем педалями.
— Можно ли заняться сексом в самолете?
— Вообще это незаконно, так же как и в любом общественном месте. Это равносильно тому, если бы вы пришли в какой-нибудь торговый центр и уединились в примерочной. При мне таких инцидентов не было, но в наших туалетах это и сделать нереально. Хотя...люди разные бывают, но я такого не видела.
— Есть лайфхаки по выбору места? Где меньше трясет и укачивает?
— В целом, без разницы. Если пассажира укачивает, то не важно, в передней или задней части самолета он сидит.
Спереди, в случае турбулентности или резкого маневрирования, колебание самолета ощущается чуть меньше.
Что касается шума, естественно, чем дальше кресло расположено от двигателя, тем тише будет гул.
Если хочется вытянуть ноги в полете, то лучше брать сидения у аварийного выхода. Но, нужно быть готовым к сквозняку — это прежде всего дверь, поэтому в любом случае есть щели, не важно, какой самолет.
Кроме того, у аварийного выхода не размещают пожилых людей, тучных пассажиров и инвалидов.
— Почему в самолете радиация?
— Солнечная радиация существует на больших высотах. Нас защищает толща воздушных масс, но на высоте около 15 км (высота полета крупных самолетов достигает 13 км), когда приближаемся к стратосфере, этой защиты уже нет.
Из-за одного полета пассажиру переживать не стоит. Больше по этому поводу должен волноваться экипаж, который постоянный летает. Некоторые трассы проходят над северным полюсом. Там слой еще меньше и небольшое действие радиации сказывается и на меньших высотах — от 8 км. Мы летаем на высотах ниже 8 км, поэтому для наших самолетов это не актуально.
— Вопрос про парашюты: почему их нет на борту?
— Это не кислородная маска — проинструктировал за 2 минуты и выкинул после использования.
Здесь нужна подготовка, нужен опыт. А так, как этого опыта нет у большинства пассажиров, то и парашютов нет. У экипажа тоже, для равноправия. Хотя, большинство летчиков еще в училище прыгали с парашютом, но если у них будет парашют, а у пассажиров нет — это как?
А на больших самолетах их нет, потому что ну никак там не открыть дверь на высоте. Давление не даст. Да и как успеть, чтобы все 150-300 человек надели парашюты и выпрыгнули. Если происходит экстренная ситуация, то это доли секунды. Это нереально.
Кроме того, если выпрыгнуть, куда вы приземлитесь? В море, горы? Как потом найти всех пассажиров?
Гражданской авиацией было правильно решение принято –бороться до последнего, выполнять вынужденную посадку, всем скопом, а не по раздельности.
— Есть ли аптечка на борту, какие лекарства можно попросить и может ли бортпроводник оказать помощь?
— Есть на каждом воздушном судне. Наполнение зависит от типа самолета и количества пассажиров. Аптечки готовят не авиакомпании, а наземные службы в аэропорту. Получаем непосредственно перед рейсом, сверяем перечень препаратов и сроки годности. Бинты, пластыри, таблетки от боли, диареи, тошноты, нашатырный спирт и прочие простые медикаменты — в наборе.
Если кому-то нужна помощь — мы ее вскрываем, предоставляем пассажиру лекарство,записываем фамилию пассажира.
— А если случилось что-то более серьезное,эпилептический припадок, например?
Первым делом, бортпроводник спрашивает, есть ли в самолете врач. Это правило. Как бы нас не обучали, мы не медики. И аптечка у нас не медицинская, мы по правилам Минздрава не можем оказывать медицинскую помощь. Первую — да, но не медицинскую. Для этого нужно специальное образование.
Если в самолете есть действующий медик, у него больше оснований для оказания квалифицированной помощи. Если такого человека нет или он не захотел себя проявить, то бортпроводник оказывает помощь как может.
Докладывает экипажу, командиру о ситуации. Если пассажиру не становится лучше, то экипаж принимает решение о вынужденной посадке.
— Как экипаж общается между собой в полете?
— Через переговорное устройство (выглядит как телефонная трубка) и при помощи светового табло. Висит трубка, зажимаешь, говоришь, что тебе нужно, или экипаж вызывает непосредственно звонком. Такая же кнопка вызова бортпроводника, как у всех пассажиров.
Во время полета бортпроводники находятся в кухне в хвосте самолета, при вызове загорается лампочка и раздается звуковой сигнал. Стюардесса видит от кого поступил вызов — от экипажа или из салона. Кто именно из пассажиров нажал кнопку вызова видно по загоревшейся лампочке над креслом.
— Слышат ли пилоты, что происходит в салоне? А видят?
— В наших самолетах нет. На импортных начали ставить камеры, но без звука, просто изображение. О ситуации в пассажирском салоне мы узнаем от бортпроводника.
— Как реагирует экипаж на аплодисменты при посадке и нужно ли вообще хлопать?
— Если вам хочется — хлопайте, только мы все равно этого не слышим. Это слышит бортпроводник и все.
— Вам потом рассказывают, что в этот раз аплодировали особенно интенсивно?
— Нет у нас такого критерия оценки работы — были аплодисменты или нет. Если честно, даже не помню, чтобы хоть раз кто-то приходил и говорил. На самом деле, довольно холодно к этому относимся. Если самолёт посадили хорошо, мы и сами знаем, что хорошо все было.
Секс, еда и парашюты: чего вы не знали о полетах на самолете. Часть 2 Ответы на самые популярные вопросы пассажиров от экипажа АН-24 в Магадане
