В чем причина ухудшения экологической обстановки на Дальнем Востоке? Общественные организации в один голос уверяют, что всему виной недобросовестные ресурсодобытчики. Якобы они должным образом не выполняют обязанности по восстановлению экосистем. Также в числе ключевых проблем в области экологии отмечают недоработки в природоохранном законодательстве. Как бы то ни было, негативные последствия от деятельности промышленников налицо, и их решение — одна из приоритетных задач в текущей политической повестке. В чем особенность экологической проблематики Дальнего Востока, как осуществляется общественный контроль за деятельностью предприятий, и как адаптировать нормативную базу к новым вызовам, обсудили эксперты в рамках круглого стола ИА AmurMedia.
В беседе участвовали:
- Бинюк Ирина Владимировна, заместитель начальника отдела по надзору за исполнением законов об охране природы Амурского бассейнового природоохранного прокурора;
- Воронов Борис Александрович, советский и российский орнитолог, биолог, эколог, охотовед, доктор биологических наук, научный руководитель ИВЭП ДВО РАН, заслуженный эколог Российской Федерации;
- Егидарев Евгений Геннадьевич, координатор проектов отдела Зелёной экономики Амурского филиала Всемерного фонда дикой природы (WWF России);
- Сидоров Владимир Олегович, председатель ХКО ООО "Всероссийское общество охраны природы", руководитель центра общественного мониторинга по проблемам экологии и защиты леса ОНФ Хабаровского края;
- Чеблукова Ольга Павловна, координатор проектов по особо охраняемым природным территориям Амурского филиала Всемерного фонда дикой природы (WWF России).
Встречу в прямом эфире провел руководитель ИА AmurMedia Андрей Швецов.
— Первый вопрос хотелось бы задать Борису Воронову, доктору биологических наук, научному руководителю ИВЭП ДВО РАН, заслуженному экологу РФ. Борис Александрович, какие экологические проблемы наиболее остро стоят на сегодняшний день в ДФО?
Борис Воронов: Для Дальнего Востока наиболее характерна нехватка контроля за отраслями природопользования. Буквально на глазах мы теряем стада дикого лосося, и виной тому поражающие масштабы браконьерства наряду с неупорядоченным ловом. С одной стороны, населения не так много, казалось бы, контролировать несложно, но на деле все оказывается не так просто из-за внушительных расстояний. Специфических проблем много, но ведь есть представление, как их можно исправить, правда для этого нужна определенная воля. Для совместного поиска решений мы задействуем различные отрасли, от регионального и федерального правительств до конкретных ресурсодобытчиков.
Слова Бориса Воронова дополнила заместитель начальника отдела по надзору за исполнением законов об охране природы Амурского бассейнового природоохранного прокурора Ирина Бинюк. Она отметила, что сегодняшний день некоторые организации, занимающиеся добычей ресурсов, наносят наиболее ощутимый вред экологии Дальнего Востока. Проблема в том, что они не занимаются восстановлением земельных участков по завершении работ.
Ирина Бинюк: Однозначно ответить на этот вопрос не так просто, все-таки в каждом регионе вредитель разный. Если говорить более глобально, с точки зрения причинения вреда окружающей среде, то самый злостный нарушитель — недропользователь. Результатом их деятельности является загрязнение водных объектов. Земельные участки не рекультивируются, идет вырубка деревьев.
— Какие меры вы применяете к таким организациям?
Ирина Бинюк: Прокуратура, в частности природоохранная, осуществляет надзор за органами контроля, а уже они в свою очередь принимают меры в отношении организаций, которые нарушили закон. В случае выявления таковых прокуратурой вносятся представления и ставится срок для их устранения. Если организация с этим не справляется, то нами применяются меры административного наказания, а также штрафные санкции. Как правило, чаще всего к ответственности привлекают по статье 7.3 Кодекса об административных правонарушениях.
За пользование недрами без лицензии юридическое лицо платит от 800 тысяч до 1 миллиона рублей, должностное лицо — от 30 до 50 тысяч рублей. За нарушение условий юридическое лицо платит от 300 до 500 тысяч, а должностное лицо — от 20 до 40 тысяч рублей, — отметила представитель прокуратуры.
— Останавливают ли такие штрафы наших вредителей?
Ирина Бинюк: Останавливают, но на этом меры не завершаются. Если нарушения значительные, мы направляем материалы для дальнейшего рассмотрения, и деятельность отдельных лиц приостанавливается. Тем не менее, стоит отметить, что по сравнению с прошлым годом число нарушений выросло. Но при этом и количество принятых мер также увеличивается.
— Предлагаю передать слово Владимиру Сидорову, председателю ХКО ООО "Всероссийское общество охраны природы", руководителю центра общественного мониторинга по проблемам экологии и защиты леса ОНФ Хабаровского края. Владимир Олегович, как общественные организации осуществляют контроль за деятельностью промышленников, и с какими трудностями вам приходится сталкиваться?
Владимир Сидоров: Законодательство нашего государства устанавливает, что помимо государственного надзора в сфере экологии параллельно действует система общественного контроля. В область нашей работы входит оперативное выявление и содействие природоохранным структурам в сборе доказательств для привлечения виновных к ответственности.
Количества госструктур, осуществляющих деятельность в этой отрасли явно недостаточно. К тому же, мы отмечаем их чрезвычайную недофинансированность и недоукомплектованность как кадрами, так и оборудованием.
Владимир Сидоров: Еще одной большой проблемой можно считать чрезвычайную несогласованность действий экологических структур на разных уровнях. Несмотря на то, что у каждой существуют свои четкие полномочия, которые, кончаются и начинаются в определенных местах, они зачастую не могут договориться по тем или иным причинам. Задача общественности — объединить усилия и разработать эффективные меры для своевременного выявления нарушений.
— Что вы могли бы отметить в качестве ключевой проблемы экологической отрасли, и какие меры, на ваш взгляд, могли бы ее решить?
Владимир Сидоров: На сегодняшний день очень сильно хромает экологическое законодательство и его правоприменительная практика. Возникают ситуации, когда те или иные органы, действуя в рамках своих полномочий, просто говорят: "А мы ничего не нашли. Съездили, посмотрели, ваши доводы не подтверждены"… И на этом структуры готовы закончить диалог и обсуждение проблемы. Нас это не устраивает.
Необходимо доводить каждое нарушение природоохранное до логического завершения, а именно до взыскания штрафов и возмещения ущербов.
Владимир Сидоров: Например добыча золота оказывает серьезное деструктивное действие на природные комплексы и речные экосистемы. По закону компании должны полностью рекультивировать местность, но на деле проекты восстановления зачастую не проходят экологическую экспертизу. За эффективностью их реализации сегодня не следят. Фактически, если это земли лесного фонда, то комиссия создается только с участием представителей собственника участка. В большинстве случаев до рекультивации и вовсе не доходит, потому что фирмы-однодневки заходят на добычу, бросают после себя все эти последствия и попросту банкротятся. Перед нами стоят две задачи. Первое — наладить широчайший общественный мониторинг, в том числе с использованием спутниковых технологий. Второе — сопровождение комплексной экологической политики. Если есть экологические структуры, получающие зарплату, выполняющие свои функции, а проблемы не решаются годами, значит, нужно воздействовать на них, чтобы они делали свою работу.
Ольга Чеблукова, координатор проектов по особо охраняемым природным территориям Амурского филиала Всемерного фонда дикой природы (WWF России) обратила внимание на проблему исчезновения лосося из бассейна Амура. В целях сохранения популяции рыбы она предложила временно ограничить промысел.
Ольга Чеблукова: С 2017 года в Амуре идет естественное снижение численности подходов лососей. В этом случае браконьерство наложилось на чрезмерную эксплуатацию в условиях легального лова. В итоге мы видим, что до нерестилищ и людей, живущих на притоках Амура, рыба просто не доходит, а это явный признак перелова и недостатков в управлении промыслом.
Охрану Амура определенно надо усиливать, а систему прогнозирования подходов лососей — корректировать. Ну и конечно же нужно закрывать промысел или давать минимальные квоты на вылов.
— Какие рекомендации вы давали органам власти. Возможно среди них есть такие, которые уже взяты в работу?
Ольга Чеблукова: Мы выходили с предложением запрета на промышленный лов летней кеты. К сожалению, в 2019 году этот запрет популяциям диких лососей уже не помог, потому что был введен несвоевременно. Так что если мы не хотим повторения ситуации, действовать надо срочно.
— Вопрос загрязнения рек подняли сразу несколько субъектов. Если в ЕАО речь идет о недостаточном очищении сточных вод, то в Магадане рыбные запасы страдают из-за золотодобытчиков. Ольга Павловна, вам известно о таких проблемах на наших территориях?
Ольга Чеблукова: Конечно, известно, что лосось нерестится только в пресной прозрачной воде. Поэтому мутная, загрязненная вода, которая попадает от золотодобытчиков в реку, является серьезным препятствием для нереста лососей.
— Евгений Егидарев, координатор проектов отдела Зелёной экономики Амурского филиала Всемерного фонда дикой природы (WWF России). Евгений Геннадьевич, в чем основная причина загрязнения экосистем, и как с этим стоит бороться? Может стоит вовсе запретить золотодобычу?
Евгений Егидарев: Стоит рассмотреть этот вопрос с позиций экономической целесообразности. Допустим, у золотопользователя есть месторождение в устье реки. Он может извлечь оттуда 50 кг золота, перелопатив при этом реки и срубив близлежащие леса. После этого он обязан рекультивировать последствия своей деятельности. Если он добудет эти 50 кг золота, то ему их хватит, только чтобы окупить себестоимость. А восстановление — это уже, получается, за свой счет. Естественно, он не готов за это платить. В этой связи мы проводили подсчеты в Хабаровском крае и подавали такие предложения в Роснедра, чтобы они ограничивали выдачу лицензий, которые заведомо несут потенциальную угрозу.
— Владимир Олегович, какие последствия для экологии регионов несут подобные проблемы, и кто обязан их устранить?
Владимир Сидоров: В Хабаровском крае есть несколько наглядных примеров. Порядка 25 лет хвостохранилище Солнечного ГОКа бывшего в Солнечном районе. Шламы руды попадают на обширную заселенную территорию поселка и близлежащих рек. Также до сих пор остаются вопросы по рекультивации и устранению ущерба от порывов нефтепровода Оха — Комсомольск-на-Амуре. Сейчас нефтепровод выведен из эксплуатации, но, к сожалению, последствия этой деятельности остались. Вероятнее всего, большую часть этих проблем придется решать государству за счет налогоплательщиков. Это многомиллиардные затраты, и скорее всего эта тенденция подвигла правительство возродить такое понятие, как целевые экологические фонды. Сейчас, к сожалению, все средства, которые собираются с нарушителей в виде штрафов, обращаются в бюджет. Они не дифференцируются по назначению платежей и по целевым фондам.
— То есть деньги, приходящие от штрафов за нарушение экологического законодательства могут быть потрачены на другие отрасли?
Владимир Сидоров: Сейчас это так и происходит. Однако есть надежда на изменения, если инициатива с целевыми фондами дойдет до конкретных законопроектов, чтобы что направить эти деньги только на решение экологических проблем.
То, что мы сегодня оставляем нашим потомкам в виде недоделанных проектов рекультивации — это преступление не просто против поколений, живущих сейчас, а это преступление против всех будущих жителей нашей планеты.
Владимир Сидоров: Очень хорошо было бы видеть и расследование следственного комитета, и правоохранительных органов… Чтобы по этим фактам возбуждались уголовные дела. У любой экологической проблемы есть имя, фамилия и отчество. И мы должны это знать.
Полная версия интервью доступна в видеоформате.
