Программы развития Дальнего Востока Российской Федерации традиционно становятся как объектами критики, так и материалом для победных реляций. Однако, с какой бы точки зрения ни рассматривались усилия Москвы в средствах массовой информации, отчетах официальных лиц, заявлениях политиков и заявлениях заинтересованных граждан, можно сказать, что до сегодняшнего дня у государства была четкая модель развития тихоокеанской России. Конечно, его внедрение вызвало достаточно нареканий, но положительные изменения также были очевидны.
В 2008 году была принята реалистичная программа развития Дальнего Востока, определяющая основные задачи в развитии регионов, удаленных от федерального центра. Шаги в этом направлении предполагали выделение бюджетных средств на крупные проекты, а затем предоставление преференций ограниченным территориям, где, как в заповеднике, должны развиваться российские и зарубежные компании. Подобная модель развития действительно дала импульс на перспективу более чем в 10 лет, и следующие программы в той или иной степени дополняли, повторяли и расширяли это направление.
Реализации упомянутой модели выражается в мультипликативном эффекте от выполнения крупных проектов типа строительства мостов и кампуса Дальневосточного федерального университета во Владивостоке, а также в масштабировании предпринимательской активности в рамках всего Дальнего Востока. Оживление бизнес-процессов было институализировано в 2015 году в виде федеральных законов "О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации" (ТОРы) и "О свободном порте Владивосток" (СВП). Нельзя сказать, что реализация этого проекта была исполнена на 100%, далеко не все территории эффективно использовали предоставленную возможность. Тем не менее, на сегодняшний день в ДФО действует 21 ТОР, в которые привлечено более 711 млрд рублей инвестиций и работает 26000 человек, а в 22 муниципальных образованиях действует режим СПВ с 1091 млрд рублей инвестиций и 88000 новыми рабочими местами. Даже если успехи стратегии развития в описанных рамках и не достигли плановых высот в росте прямых инвестиций и создании рабочих мест для дальневосточников, они в любом случае далеко ушли от показателей двадцатилетней давности.
Описанный импульс развития Дальнего Востока России доказал свою состоятельность в десятилетний период. Укрупнение логистических центров, увеличение объема транспортных перевозок, рост промышленного производства, увеличение оборотов розничной торговли дали вполне очевидные показатели экономического роста ДФО.
В то же время очевидно, что любая социально-экономическая модель требует замены, так как рано или поздно исчерпывает себя.
Во-первых, специальные экономические зоны с учетом размеров Тихоокеанской России во многом носят локальный характер. Хотя экономическая активность в отдельных районах стимулирует развитие регионов, как правило, она сдерживается территориальным фактором, и, конечно, новые рабочие места не обеспечивают занятость и достойную зарплату для всех местных жителей. Также очевидно, что проектная ориентация в отдельных муниципальных или районных образованиях не способна дать полноценный мультипликативный эффект по всем субъектам федерации на Дальнем Востоке.
Во-вторых, упомянутые социально-экономические структуры при всех плюсах, сохраняют в ДФО черты "фактории". И на бытовом уровне дальневосточники усматривают недостаточное внимание к социальной составляющей. Отсюда возникают вопросы, связанные с проблемами образования и здравоохранения, с качеством и с количеством учителей, врачей, состоянием жилищно-коммунального хозяйства и социально-культурных объектов. Все это стало общим местом при обсуждении проблем в тихоокеанской России.
Решение стимулировать развитие с помощью отдельных экономических зон типа территорий опережающего развития или свободного порта окончательно оформили современную модель жизни удаленных регионов. Созданные "точки роста" также, как и "опорные города" дали несомненный положительный эффект и определили, как узкие места, так и возможности развития ДФО. Подобная ситуация стала очевидной уже год назад. В силу изложенной "Национальной программы социально-экономического развития Дальнего Востока на период до 2024 года и на перспективу до 2035 года" принятой Правительством России по поручению Президента РФ Владимира Путина следует рассматривать именно в контексте изменения приоритетов в отношении ДФО.
Установка на инвестиционную активность как двигатель социально-экономического роста доказала свою результативность, но и показала определенную ограниченность этой модели в чистом виде. Только Сахалинская область стала исключением, которое подтверждает правило. Прямые иностранные инвестиции в размере 1,96 млрд долларов США ориентированы на добычу углеводородов на Сахалинском шельфе и значительно опережают инвестиционные потоки в других регионах, если мы говорим о "доковидном" 2019 годе. Будь то Приморский край с 175 млн долларов США или Амурская область, опередившая остальные субъекты ДФО, с 208 млн в той же валюте: все дальневосточные территории демонстрируют предел в инвестиционной привлекательности на текущем этапе развития.
И в этом отношении более значимыми выглядят бюджетные поступления и внутренние инвестиционные потоки. Именно они определяют интерес государства к регионам Дальнего Востока и, соответственно, веру отечественного бизнеса к проектам в тихоокеанской России. Существующие предприятия, многие из которых задействованы в добыче полезных ископаемых, лесозаготовках и вылове рыбы, вполне могут существовать и при нынешнем уровне транспортной доступности и энергетического обеспечения, количества населения и уровня образования. В свою очередь, для дальнейшего количественного, а затем и качественного развития Дальневосточного федерального округа необходимо менять и приоритеты, и стратегию.
По сути, для решения проблем в освоении регионов ДФО даже на сегодняшнем уровне необходимо формировать абсолютно иные доходы для бюджетников, льготную среду в отношении доступности к электроэнергии, налоговым и иным обязательным выплатам при одновременном, равномерном и плановом выстраивании инженерной и социальной инфраструктуры.
Очевидно, что в Кремле существует понимание относительно необходимых мер. На совещании по развитию Дальнего Востока и Арктики в марте 2021 года Президент России Владимир Путин заговорил не только об экономических показателях, но и о социальной составляющей. Остается надеяться, что его требования "предоставить предложения по дополнительным мерам по развитию системы здравоохранения в регионе" (имеется в виду ДФО), а также "инфраструктурно сшивать" дальневосточные территории станут первыми шагами в формировании новой повестки для российского Дальнего Востока.
Только при таком подходе Дальний Восток сможет быть полноценной частью государства и окном Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанский регион. А тихоокеанская Россия получит вектор для полноценного и гармоничного развития именно как единый макрорегион.
