Жизни и судьбы Колымы: Пушонок Вера Фёдоровна

Василий Образцов уже давно пишет о нашем городе и области. О его истории, его настоящем и будущем. Блогер показывает его красоту, судьбу, людей. Совместный проект ИА MagadanMedia и сайта "Моя родина — Магадан" — новый взгляд на родные места.

Если вы встретите на Колымской трассе автопоезд "Даймонд" № 07–12, взгляните на его ветровое стекло, и вы увидите за рулем молодую женщину. Это шофер второй автобазы Вера Федоровна Пушонок.

В шоферском дело она по новичок. Одиннадцать лет тому назад, восемнадцатилетней девушкой, она села за руль автобуса и шесть лет возила ленинградцев но маршруту: завод "Электросила" — Пулково.

В 1940 году двадцать три ленинградских шофера сошли с борта парохода "Дальстрой" на колымскую землю. Среди них была и Вера Федоровна. Все они были поправлены в поселок Стрелка, где в то время была четвёртая автобаза. Вера Федоровна с улыбкой вспоминает:

— Сначала мне не повезло. Принял нас начальник автобазы, побеседовал и всех шоферов (за исключением меня) направил в гараж. Когда водители ушли, он спрашивает меня:

— Вы серьезно решили сесть на транзитную машину?

Я подтвердила решение.

— Не советую, — говорит он. — Идите лучше работать секретарем управления автобазы, ну, в крайнем случае, — ремонтником. Знаете, Колымская трасса не Пулковское шоссе. Здесь зимой кое-кто из мужчин просится в гараж работать.

Но я стояла на своём.

…Вы спрашиваете, боялась ли я? Если считать страхом опасение, что буду работать хуже других, то да. Но все шло благополучно. Помню, правда, как-то иду на спуск — и вдруг резкий толчок, машину перекосило, — едва успела зажать тормоза. Выхожу из кабины. Смотрю, задние два баллона от прицепа лежат под крутым откосом. Как на грех, никого вблизи нет. Кое-как вытащила баллоны на трассу, подняла домкратом ось.

Вижу, рассыпался подшипник на ступице. Всё-таки поставила баллоны на место и поехала дальше.

Был такой случай. Возили мы по реке Колыме грузы со Среднекана на Нижний Сеймчан. Ночь захватила меня на реке, далеко от посёлка.Мороз "жал" за 50 градусов. Это был мой третий рейс почти без отдыха. Хотелось спать и есть, но остановить машину, значило "заморозить" её. Как назло, отказало сцепление. Машина встала. Вышла из кабины. кругом тьма непроглядная. а мороз всё "жмёт". Спасти меня мог только костёр. Но на льду жечь нечего. Оставила мотор на малых оборотах и пошла на берег. Снег по пояс. Топора нет. Закоченелыми руками наломала веток и принесла к машине, но их было мало. Раза четыре бегала на берег.

Пока разжигала костер, мороз пробрал до костей и пальцев не чувствовала, а ведь нужно ещё машину ремонтировать. Бензину в баке в обрез, и поэтому долго вхолостую работать мотору было нельзя.

Сбросила рукавицы, а пальцы, как грабли, держать в руках ключа не могут. Поднесла пальцы к огню. Их пламя лижет, а я ничего не чувствую. Вдруг боль — адская, режущая рванула кисти рук. Слезы на глазах выступили. Но боль обрадовала меня: значит, руки спасены. Вспомнив, что бензину мало, схватила ключи и полезла под машину. В темноте на ощупь стала регулировать сцепление.

Отремонтировала машину и села в кабину. Включила скорость, машина мягко подалась вперед. Но километров через пятнадцать история повторилась: сцепление отказало снова. Пришлось всё начинать сначала. Но всё-таки до Сеймчана добралась.

Прошёл первый месяц. В конторе подсчитали мою выработку. Вышло около двух норм. с тех поря я прочно заняла место в семье колымских шоферов. На своём ЗИСе я проехала без капитального ремонта сто пятнадцать тысяч километров. Существует положение. что если шофер без этого ремонта сделать сто тысяч километров. то ему выдается премия. Это была моя первая колымская премия в шесть тысяч рублей.

На второй машине мне удалось без капитального ремонта проехать расстояние, равное трём окружностям земного шара, то есть сто двадцать тысяч километров.

Так текли годы. Колымская трасса мне знакома от берега Охотского моря и до Индигирки. Все колымские невзгоды и радости шофера мне были знакомы, и жизнь вошла в будничную, привычную колею.

Diamond T 980 на Колымской трассе. Фото: kolymastory.ru

Но вот прошлой зимой на базу пришла первая партия "Даймондов" (в то время я работала на "Студебеккере"). Для нас, шоферов, это было большое событие. Огромная машина, с мощным дизельным двигателем, заменяющая десяток наших четырёхтонок, поразила меня. И откровенно скажу, в душе было большое сомнение. Ох, не справиться мне с такой махиной!

Так, дотянула до июня, а потом не выдержала и пошла на курсы шоферов-механиков автомобиля "Даймонд". Через полмесяца с радостным настроением выходила из экзаменационного зала. В верхнем кармане лежало свидетельство об окончании курсов с оценкой "хорошо".

Но это свидетельство давало только формальное право взяться за руль "Даймонда". Работа была ещё впереди. Помню первый рейс. Мне казалось, что я не шофер с одиннадцатилетним стажем, а молоденький стажёр. такая до сих пор удобная трасса показалось мне тесной и полной опасностей. Никогда я так не приглядывалась к дорожным знакам, как в этом рейсе.

Погрузилась в Магадане и транзитом пошла на Кадыкчан (за семьсот пятьдесят километров). Обратно ехала весёлой, с песнями. Затем сделала ещё несколько рейсов и закончила июль выполнением плана на сто тридцать процентов.

В августе дела пошли ещё лучше, страхи мои улетучились. В субботу 18 августа месячный план мною был уже закончен. к этому времени на базе было только три шофера, выполнивших месячное задание. Досрочно закончила план и в сентябре.

Приближалась ХХVIII годовщина Октября. Среди шоферов развернулось предоктябрьское соревнование. Я решила встретить праздник скоростными рейсами. На маршрут Магадан — Спорный и обратно по нормам полагается сто десять часов, мне же удалось покрыть это расстояние за пятьдесят два часа. Первые три рейса совершенные в честь XXVIII годовщины Октября, выполнены за сто семь часов вместо двухсот двадцати часов по рейсовому расписанию. Октябрьский план я выполнила досрочно и одной из первых на базе.

Автор статьи: Г. Дьяченко.

"Сталинская искра", № 74. 7 ноября 1945 года.

Моя признательность и благодарность Елене Полищук за интересный материал, Виталию Сорокину за уточнение технических деталей.