Победа в Великой Отечественной войне досталась советскому народу в тяжелейших боях и величайшем ратном подвиге. Нет семьи, которая не потеряла бы в этой мировой схватке кого-то из близких. ИА MagadanMedia расскажет о том, как в годы войны жители Крайнего Севера добывали пушнину, производили стекло и масло из кедровых орехов, а также приобретали танки за свой счет и метким выстрелом охотника уничтожали противников.
Все для фронта, все для победы!
Практически с первых дней войны Колыма жила по принципу "Все для фронта, все для Победы!" Как никогда стране нужны были металлы. В поисках новых месторождений золота и олова в крае ежегодно работали 70–80 геологических отрядов, строились прииски. Местные жители помогали геологам, горнякам, строителям. Вот, что говорится об этом времени в рассказе чукотского оленевода Росхитагина: "Когда жители нашего стойбища узнали, что металл Пыркакая (прииск Красноармейский, Чукотка) нужен, чтобы из него больше пуль делали и били этими пулями немецких фашистов, мы подумали все вместе и решили помогать прииску, и вот пригнали 500 оленей на мясо. Пусть люди кушают мясо и пусть больше металла добывают".
Как в ход пошел вулканический пепел и появилось магаданское стекло
С началом войны поступление в наш край оборудования, промышленных и продовольственных товаров прекратилось, и нужно было производить все необходимое здесь. Для этого в Магадане была создана автобаза. На магаданском авторемонтном заводе стали даже собирать экскаваторы. Промышленный комбинат наладил производство зеркал, иголок для швейных машин и других товаров. На кожевенном заводе обрабатывали шкуры морского зверя, оленей, лошадей, коров. Здесь же производили мыло, щетки, крем для обуви.
В поселке Оротукан была построена первая на Колыме мартеновская печь для выплавки металла. В поселке Ягодное начали работу ремонтно-механические мастерские. В поселке, получившем название Стекольный, был построен завод, который переплавлял битое стекло. Здесь из обрезков жести, консервных банок, старых капотов и крыльев автомашин и тракторов делали пуговицы, ложки, кружки, тарелки, а затем перешли на выпуск стеклянной продукции. О том, как было найдено сырье для получения стекла, рассказывает один из первостроителей завода Иван Данишевский: "Геолог Йовче Иовчев, возвратясь из очередного похода по окрестным сопкам, досадливо махнул рукой: "Ни черта путного! Все сопки — сплошной вулканический пепел". — "Как вы сказали, вулканический пепел"? — вмешался в разговор химик Александров. — "А нельзя ли принести его на пробу для анализа?" — "Сделайте одолжение, хоть целую сопку". На следующий день Иовчев принес мешок серого порошка: "Получайте, профессор". Содержимое мешка проверили в маленькой лаборатории и сообщили руководству, что вулканический пепел окрестных сопок представляет собой замечательное сырье для варки стекла".
Вскоре жители края могли купить разнообразные товары: оконные стекла, автомобильные фары, елочные игрушки, кувшины, стаканы, блюдца. Предприятия получили колбы и пробирки для химических лабораторий, изоляторы для линий электропередачи и многое другое.
Масло из кедровых орехов
На Магаданской макаронной фабрике стали производить макароны, на Ягоднинской витаминной фабрике из северных ягод варили варенье и джемы, готовили ягодные напитки, из кедровых орехов делали масло. Научились производить сгущенное молоко, сливки, сметану, творог.
В школах Магадана, Оротукана, Олы и других населенных пунктов проводился сбор средств на постройку бронемашины "Пионер Колымы" и танковую колонну "Юный пионер". В Фонд обороны отчислялись денежные сборы от спектаклей магаданского Дома пионеров и других коллективов художественной самодеятельности. Учащиеся отправляли посылки на фронт, собирали вещи для подшефных детских домов, в которых жили их сверстники, чьи родители погибли в борьбе с фашистами. Многие школьники нашего края работали на добыче золота и олова. Юные патриоты помогали взрослым добывать пушнину и морского зверя, ловить рыбу, работать почтальонами.
Танки и боевые машины за счет собственных средств
Более 60-ти колымчан воевали на танках, приобретенных на свои собственные деньги. Так 10 февраля 1942 года в газете "Советская Колыма" опубликовано письмо супругов Ивана и Александры Бойко к Иосифу Сталину с просьбой разрешить на собственные сбережения в размере 50 тысяч рублей купить танк и отправиться на фронт. Сталин ответил положительно.
Позднее, в августе 1944 года, та же газета рассказала об оперативной сводке Совинформбюро, в которой говорилось о советских патриотах, бывших дальстроевцах супругах Бойко. Сражаясь на территории Латвии, муж и жена Бойко героически громят фашистов на танке, приобретенным на собственные средства. За две недели ими уничтожено пять танков и два орудия противника.
О героизме танкистов, бывших геологах Чукотки, Михаиле Будаеве и Константине Ерошкине, в одной из фронтовых газет рассказывалось: "Танк, в экипаж которого они входили, в ходе боя был поврежден и остался на нейтральной полосе. Несколько дней подряд выдерживали отважные танкисты атаки противника, посчитавшего было боевую машину своей добычей. Десятки врагов пали под метким пулеметным огнем и от взрывов гранат защитников стальной крепости. Танк в боевой обстановке был приведен в готовность и вновь продолжал путь на запад".
"Мягкое золото"
Активно помогали фронту колхозники: чукчи, коряки, эвены, камчадалы — потомственные оленеводы, охотники, рыбаки. Почти на 15 млн рублей сдали они государству "мягкого золота" — пушнины, добытой охотниками. Около 80-ти тысяч голов оленей передали колхозники в фонд обороны. В августе 1942 года из Нагаева в действующую армию был отправлен эшелон подарков для фронтовиков. В апреле 1943 года школьники Магадана отправили руководству страны письмо-рапорт, в котором подрастающие жители Колымы рассказали, что собрали 120 тысяч рублей на постройку танковой колонны "Юный пионер". А также вместе с трудящимися Дальстроя собрали в фонд помощи детям Ленинграда и Сталинграда 1 млн рублей.
Учителя и ученики Колымы
Активное участие в защите Отечества принимали учителя и учащиеся школ Колымы и Чукотки. Петр Яковлевич Скорик с первых дней войны сражался с немецкими фашистами, получил тяжелые ранения. Георгий Алексеевич Меновщиков и Сергей Михайлович Трубченко участвовали в войне против японских захватчиков. Во многих школьных музеях нашей области хранятся документы о боевых делах педагогов и выпускников.
В 1942 году на Северо-Востоке развернулось массовое движение трудящихся за создание фонда обороны — добровольная передача личных сбережений в распоряжение государства. Всего было собрано на Камчатке, Чукотке и Колыме и передано в фонд обороны около 700 млн рублей, из них около 500 млн рублей составил вклад коллектива треста "Дальстрой".
Так в газете "Металл — Родине", печатном органе политотдела Юго-Западного ГПУ Дальстроя, в январе 1942 года сообщалось, что была построена эскадрилья бомбардировщиков "Хабаровский комсомол", в которую входило звено "Комсомол Колымы". Средства на постройку эскадрильи внесли трудовые коллективы Дальстроя.
Славные летчики Севера
Храбро сражались летчики. Во время одного из полетов Владимир Углянский увидел приближающийся фашистский "Юнкерс". Изо всех сил он нажимает на гашетки, но пулеметы молчат. Кончились патроны. Врагу нельзя уйти. Значит, таран? Владимир поворачивает нос "Яка" влево. Летчик "Юнкерса" заметил опасность и стремится уйти. Он бросает машину вниз. Углянский повторяет его по крылу, пронеслось мимо кабины…Черная громадина "Юнкерса", опрокидываясь, уходила вниз. Ура! Фашист сбит! Скорее домой.
Славные подвиги совершали первые летчики-чукчи Тимофей Елков, Дмитрий Тымнетагин, пехотинцы-эскимосы Лайвокан, Акосек.
"Стреляю в фашистов, как в нерпу"
Наши земляки проявили замечательные качества знатоков природы, охотников. Пулеметчик-чукча Кергинто писал родным: "Стреляю в фашистов, как в нерпу".
Более 5 тысяч человек, представляющих 14 коренных северных народностей, участвовали в боях против Германии и Японии. Только в 117-ти стрелковых частях сражалось 1372 человека, среди которых были воины 59-ти воинских специальностей: стрелки, разведчики, пулеметчики, артелеристы, саперы, снайперы и другие. Свыше 6% фронтовиков, коренных северян, имели офицерские звания, двое из троих были коммунистами, каждый четвертый — комсомольцем.
В предвоенные годы эскимосы острова Врангеля заявляли: "Кто будет драться с Советской властью, мы тоже будем с ним драться. А стрелять мы умеем так, что только в глаз попадаем".
Еще в 1939 году в СССР состоялся первый призыв коренных северян в ряды Красной Армии. В тот первый призыв ушли в Армию студенты Института народов Севера Николай Анкудинов и Михаил Вуквол, выпускник Читинского техникума связи Орест Брагин.
Студент Института народов Севера Николай Анкудинов. Фото: из архива Магаданской областной универсальной научной библиотеки имени Пушкина
Как лучший косторез стал снайпером
Среди лучших снайперов Ленинградского фронта значится имя прославленного чукотского костореза Вуквола, кавалера трех боевых орденов. Существует несколько версий его гибели.
В 1968 году журналистка Никитина, ссылаясь на ответ Главного управления кадров Министерства обороны, сообщила о его участии в боях с белофиннами. "Направлен в действующую армию Смольненским РВК Ленинграда под Львов-Брестское направление", — утверждал профессор Михаил Воскобойников в 1978 году. "Служил в артиллерийском полку под Витебском перед самой войной"", — сообщал в 1985 году писатель Юрий Рытхэу. Несколько позднее Рытхэу получил от Николая Махно из Краснодара: "… звали мы его Мишей. Познакомились с ним в 1940 году в городе Витебске. Там я служил кадровую службу в артиллерийском полку, работая при клубе художником. Там меня часто навещал Михаил Вуквол, рассказывал о своей учебе в Ленинграде, в Институте народов Севера. Оттуда он и был направлен к нам для прохождения армейской службы. Мы часто встречались с ним в свободное время. Вуквол рассказывал о своих работах, о резьбе по моржовой кости. Он сообщил мне о том, что некоторые его работы экспонировались на московских и международных выставках. Он говорил, как переводил книги с русского на чукотский язык".
Михаил Вуквол. Фото: из архива Магаданской областной универсальной научной библиотеки имени Пушкина
Весной 1941 года Вуквол гостил в семье своего учителя Петра Скорика, преподавателя Института народов Севера, в Красном Селе под Ленинградом, куда он ездил во время пятидневного отпуска. Здесь он в последний раз встретился со своим братом Туккаем, работавшим тогда председателем Чукотского райисполкома.
Известно, что Вуквол вернулся в воинскую часть. Воевал с фашистами, об этом свидетельствуют его письма с фронта: "Фашисты идут на пролом, а мы бьем этих гадов. Спать почти не приходится. А как засну ненадолго, Уэлен наш вижу во сне. Только подумать, как далеко он теперь! Как человек привыкает к родине! Потом всю жизнь ничего не в состоянии заменить ее… Чукотка, Россия! Как это звучит для меня…"
В другом письме, написанном на орудийном лафете после боя, Вуквол сообщал брату, как их часть входила в отбитую у фашистов белорусскую деревню: "Остались только печные трубы да обугленные стены изб. Посреди бывшей деревни — висельница, сколоченная наспех из неоструганных бревен. Покачивает ветер веревочные петли. Этого никогда не забыть!"
Последнее письмо, полученное Туккаем от брата-фронтовика, содержало два карандашных наброска и просьбу показать рисунки мастеру-художнику Онно с чукотской культбазы в поселке Лаврентия. Один рисунок изображал красноармейца, пронзившего ножом сразу трех фашистов — пузатых уродов. На другом рисунке рядом с красноармейцем, стреляющим по врагу, был изображен чукотский охотник, сдающий песцовые шкурки в фонд обороны. Оба эти сюжета, подсказанные Вукволом, мастер-косторез Онно искусно выполнил на моржовом клыке и подарил свою работу Центральному музею Красной Армии в том же 1942 году.
Биография Михаила Вуквола еще требует исследования, так как неизвестны обстоятельства и место гибели талантливого художника, также, как и судьба его вузовского приятеля Николая Анкудинова. Этот юноша из Марково, чуванец, прошедший дорогами войны до Праги и погибший там, как вспоминали односельчане, 11 мая 1945 года, командуя ротой автоматчиков.
Дети бывших кочевников под Курском и на 2-м Белорусском
Уроженец Марково Орест Брагин. Фото: из архива Магаданской областной универсальной научной библиотеки имени Пушкина
Орест Брагин, уроженец Марково, служил в армии до войны. Он участвовал в походе Красной Армии в 1940 году в Прибалтику, в частности, в Литву. В 1941 году погиб под Москвой. В архивах есть сообщение о гибели его родственника — Петра Андреевича Брагина, служившего в 354-м танковом батальоне 161-й танковой бригады. Младший сержант механик-водитель танка сгорел 4 июля 1942 года во время боя за деревню Новосельская Курской области.
Интересна судьба северянина Николая Слепцова. "Николай Слепцов был чрезвычайно смышленым, — вспоминала Елена Малетина. — Многие удивлялись его способностям, ведь он был простым эвенским парнем, который, как и многие другие дети бывших кочевников, впервые сел за парту. Потом, когда его направили учиться в Институт народов Севера, этому никто не удивлялся". Николай Слепцов воевал в отдельном партизанском истребительном батальоне 200-й дивизии 70-й армии 2-го Белорусского фронта, освобождал Польшу, участвовал в ликвидации Торнской группировки в Германии.
Слепцов командовал огневым взводом. Однажды фашисты пытались выйти из окружения, но на их пути встала батарея лейтенанта Слепцова. Подойдя к орудиям метров на 200, немцы выкинули белый флаг и продолжили движение с поднятыми вверх руками. Пройдя еще несколько десятков метров, передние ряды внезапно упали, а задние открыли огонь из автоматов и стали бросать гранаты. Слепцов не растерялся, приказал открыть огонь, но разрывы гранат вывели из строя несколько орудийных расчетов. Тогда в рукопашной схватке артиллеристы разогнали вражеские цепи.
Тяжелое ранение лишило Николая Слепцова ноги, и он вернулся на родину, на далекую Колыму. Орден Красной звезды, медаль "За отвагу" — свидетельства его военного мастерства и мужества.
Специальное задание — трасса Алсиб
Уходили северяне на фронт и из тех подразделений, которые, базируясь на Колыме и Чукотке, обеспечивали выполнение специального задания правительства — эксплуатацию Особой воздушной трассы "Аляска — Сибирь" (АЛСИБ), по которой перегоняли американскую боевую авиатехнику на западный фронт, реализуя ленд-лизовское соглашение между СССР и США.
Один из первых уэленских комсомольских активистов и первых летчиков-чукчей Тимофей Елков с начала войны обслуживал Особую воздушную трассу. Неоднократно просился на фронт. Наконец, его послали в Сасовское авиационное училище, которое он закончил в 1944 году, после чего в мае был зачислен в ряды Военно-Воздушных Сил.
Боевое крещение получил на Ленинградском фронте, о чем написала газета "Правда" 15 июня 1944 года в заметке "Штурмовики громят врага": "Ленинградский фронт. 14 июня. Спец. кор. ТАСС. Боевое крещение получил сегодня молодой пилот, уроженец Чукотского полуострова чукча Тимофей Елков. Во время налета на вражескую станцию в самолет Елкова попал снаряд, повредивший масляную систему. Летчик продолжал выполнять боевое задание, а затем благополучно "дотянул" до своего аэродрома".
Сражаясь в составе 566-го штурмового авиаполка 277-й штурмовой авиадивизии, он совершал боевые вылеты над Карельским перешейком, нанося ощутимые удары по военным объектам и живой силе противника. Вначале он летал на знакомом У-2 — ночном бомбардировщике, а позже на штурмовиках Ил-2. Тимофей Елков писал с фронта жене: "Я чувствую, очень изменился здесь, на фронте, а что же, и пора. В этом году мне ведь стукнет 30. Бегут года… И все-таки даже здесь, на фронте, в перерыве между боями, я мечтаю. О чем? О дне, когда мы разгромим фашистов, и кончится война, и мы вместе отпразднуем Победу. И еще я мечтаю о Чукотке, о нашем Уэлене, о встрече с моими чукотскими друзьями…"
И еще строки из письма жене: "Фашисты стягивают к нашему участку фронта свои войска и технику. А мы громим их сверху. Подъем в три часа ночи, в пять утра — вылет. Научился быстро, по-военному, укладываться. Летаю пока с нашим командиром Василием Мыхликом. Самолетом он управляет хорошо, спокойно и легко, будто в тренировочном полете. А главное, не теряется в любой обстановке. И ему тоже нравится летать со мной".
Идем над облаками
Разведка установила, что на железнодорожной станции Перти немцы разгружали эшелон с боевой техникой и боеприпасами. На задание вышло звено У-2 лейтенанта Мыхлика. Низкие облака словно придавили землю. Василий Мыхлик, приняв решение, передал приказ по радио: "Идем над самыми облаками. Ориентируйтесь на меня!" На подходе к станции Мыхлик пробивает облака, за ним следуют остальные. Заметив машины, гитлеровцы открывают огонь из зенитных орудий. Елков нажимает на гашетку пулемета, и воздушное пространство прочерчивает пунктир трассирующих пуль. Одна из зениток захлебывается, остальные бешено отстреливаются. Но фашисты в суматохе торопятся, и снаряды пролетают мимо. Летчики выходят на цель, сбрасывают бомбы. Над эшелоном вспыхивает зарево, густой черный дым окутывает станцию, пора уходить. Сделав крутой вираж, самолет летит назад. Еще во время атаки вражеский снаряд сделал пробоину в фюзеляже головной машины и повредил масляную систему двигателя. Задело и командира Мыхлика, он не мог пошевелить ногой. "Тимоша, я ранен, — закусив губу закричал командир. — Веди самолет!"
Не мешкая ни секунды, Елков рванул управление на себя. Вокруг рвались снаряды, кабина наполнялась едким дымом, дышать тяжело. К тому же, вытекая из мотора масло через пробоины просачивалось в кабину и под действием ветра липким дождем стекало по лицу, по глазам. Чуткое ухо летчика уловило, что мотор начал работать с перебоями, сбрасывает обороты. "Ничего, дотяну до аэродрома", — успокаивал Тимофей командира.
О благополучном исходе боя во фронтовом репортаже сообщила газета "Правда" 15 июня 1944 года.
Погиб Тимофей Елков 26 июня 1944 года в боях в ходе Выбогской наступательной операции в районе карельской речки Перти. В 2014 году в поселке Угольные Копи на Чукотке был установлен бронзовый памятник военному летчику Тимофею Елкову — уроженцу Чукотки, погибшему в боях во время Великой Отечественной войны. Ранее с 1997 года монумент находился в Шахтерском, но после его ликвидации в 2002 году памятник был заброшен.
Фронтовики из "политических"
В 1942 году ушел в армию якут Митрофан Метаков. Бывший учитель из Таскана и инспектор национальных школ Колымы с 1937 по 1939 год находился под следствием, обвиненный, как участник контрреволюционной повстанческой организации, возглавляемой Эдуардом Берзиным, одновременно привлекался к суду как представитель националистической якутской организации. Ему повезло, чекисты Магадана признали Метакова невиновным — редкое признание тех лет. Не хватало явных доказательств его вины, несмотря на физические методы воздействия. Его сослуживец, бывший инспектор Колымского окроно Алексей Запатраев рассказывал в 1991 году о своем товарище: "По своему характеру он был человек скромный, трудолюбивый, старательный, честный и прочих положительных качеств".
1 января 1945 года Митрофан Метаков писал другу из действующей армии: "Ну и спасибо тебе, друже, наконец-то из ваших краев получил весточку. Получил твоих два письма от июля и ноября месяца. Эти письма догнали меня в 20 км от Варшавы. Лёша, родной, ты чепуховину порешь, когда говоришь, что вы остаетесь в долгу, как, вроде, отсиживаетесь… Наоборот, ты сейчас имеешь доминирующее значение. Да, я представляю себе, насколько ты устал. Сужу по себе. Помнишь, с каким трудом я уехал тогда? Я и сейчас не отдыхаю. Работаю много и ответственно. Нынче два раза был в Москве. В орденах хоть и не везёт, но доволен тем, что принимаю непосредственное участие в большом деле. Мой охотничий инстинкт помог очень многому. Ты знаешь, я очень много научил снайперов. Со многими держу связь, многие награждены. Ребята пишут с чувством благодарности.
Воевал за эти годы на Южном фронте, 1-м Украинском, дважды на 1-м Белорусском фронтах, скоро стану капитаном. Летом покалечился, поэтому пока временно вышел из строя, но, однако, вовсе не ушел, хотя и была возможность. Воевать — так воевать. Война до победного конца… Сейчас стал штабным работником. Думаю, добраться до Берлина. Если не довезут, то пешком дойду!"
В другом письме педагог-фронтовик сообщает в Магадан: "Вот сейчас пишу из преддверья фашистского логова — Берлина. Сегодня-завтра мы должны вторгнуться в его пределы. Штеттин капитулировал без боя, значит, наш удар по Берлину будет еще сильнее. Самолеты наши немцам дают жизни предельно — чистосердечно. Сейчас над нами самолетов больше, чем птиц у вас. После моего письма к тебе успел получить ранение в бою. За Торн, за ликвидацию немецкой группировки в Данциге и во время форсирования реки Одер. И все ранения настолько несерьезные, что даже и в санчасть не ходил… Дорогой мой, мне ужас, но не везет с наградами, сколько пропало в связи с переходом соединений из фронта на другой фронт. Ну, ладно, после войны разыщем. Имею до пяти личных благодарностей Сталина".
Митрофан Метаков сообщал Запатраеву, что заслужил орден Красной Звезды и медаль "За отвагу", просил друга организовать ему вызов через краевой отдел народного образования Хабаровска: "С большим нетерпением жду того дня, когда снова буду в ваших рядах, и опять шуметь, гудеть, спорить и ругаться. Между прочим, с большим удовлетворением вспоминаю колымские дни работы. Колыма мне нравилась и будет нравиться всегда". После войны судьба забросила Митрофана Метакова в Тюменскую область, в город Нефтеюганск, где он работал еще много лет.
Цитата Ультэма. Фото: из архива Магаданской областной универсальной научной библиотеки имени Пушкина
По подлодке из "Небесного тихохода"
Еще один чукотский летчик Дмитрий Тымнетагин. Однажды с борта У-2, "Небесного тихохода", Дмитрий вел наблюдение за льдами в боевой зоне западного сектора Арктики, куда заходили подводные лодки противника. Они охотились за нашими транспортными судами. Время полета подходило к концу. Самолет делал последний разворот, и вдруг Тымнетагин внизу, между облаками, видит черную точку. "Лодка!" — догадался пилот. Очередной разворот прервала очередь вражеского крупнокалиберного пулемета. Машину тряхнуло, мотор взвыл — поврежден винт самолета. Тымнетагин сумел дотянуть машину до ближайшего аэродрома. Вечером командир авиаподразделения сообщил ему, что замеченная подлодка уничтожена, а за спасение самолета и проявленное мужество командование представляет его к награждению орденом Красной Звезды.
Тымнетагин был награжден медалями "За оборону Заполярья", "За Победу над Германией" и орденом Красной Звезды.
Подвиг Ивана Скуридина
Рассказывая о подвигах земляков-колымчан, нельзя не упомянуть имя человека, чье имя носит одна из улиц Магадана – Ивана Скуридина. После службы в войсках НКВД с 1936 по 1940 год, остался в Магадане, поступил в горный техникум. В 1941 с началом войны добровольцем ушел на фронт и сражался под Ленинградом. В родные места он писал: "…За меня не придется краснеть".
Командир отделения 4-го стрелкового полка 98-й стрелковой дивизии 67-й армии Ленинградского фронта, кандидат в члены ВКП(б), старший сержант Иван Скуридин отличился в бою 17 января 1944 года за деревню Сокули Гатчинского района Ленинградской области.
Развивая наступление на волосовском направлении, 4-й стрелковый полк 17 января завязал бой за деревню Сокули, превращенную гитлеровцами в опорный пункт. Одна из стрелковых рот была остановлена огнем хорошо замаскированного дзота, который находился в подвале каменного дома. Бойцы залегли на открытом месте. Положение создалось критическое. По занесенной снегом канаве Ивану Скуридину удалось подобраться почти вплотную к вражеской огневой точке. Вся рота следила за его смелыми действиями. Скуридин встал и метнул в дзот одну за другой три гранаты. Огневая точка смолкла.
Воспользовавшись этим, бойцы сделали новый рывок к деревне. Но казавшийся уничтоженным дзот снова ожил. Тогда старший сержант Скуридин, у которого к тому времени закончились гранаты и патроны, на глазах у атакующих бойцов бросился на амбразуру и закрыл ее своим телом. Ценою своей жизни способствовал выполнению боевой задачи отделением. Опорный пункт противника был взят штурмом.
Похоронен Иван Скуридин в деревне Гостилицы Ломоносовского района Ленинградской области. За этот подвиг Ивану Скуридину было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Сейчас его имя носит одна из улиц в центральной части Магадана.
Помнить каждого!
К 1945 году стало известно из сообщения Центрального архива Министерства обороны СССР о гибели Степана Букова, рядового 1922 года рождения, призванного Северо-Эвенским РВК в воинскую часть, номер полевой почты 74828. Он умер от ран 19 августа 1945 года во фронтовом эвакуационном пункте в Хабаровске.
Рядовой Ростислав Варрен 1923 года рождения, камчадал, учился в Ольской средней школе. Его призвали в армию 28 августа 1943 года, служил в 29-м мотополку. На фронте стал снайпером 757-го стрелкового полка 222-й стрелковой дивизии. Погиб в бою 28 февраля 1944 года в Витебском районе Белоруссии, похоронен вблизи деревни Мяклово. Сын первых ольских интеллигентов — учителя Игнатия Варрена и фельдшера Капитолины Игнатьевой. В 1938 году репрессировали по политическим мотивам, но юноша был воспитан в преданности советской власти и не посрамил чести своих родителей, просветителей Колымы.
Старший лейтенант Иннокентий Кочеров, эвен, уроженец Олы. До войны — активный комсомолец, внесший значительный вклад в культурно-просветительскую работу среди земляков. Служил во время войны заместителем командира по разведке 2-й комендатуры 61-го морпогранотряда. Умер от болезни 10 декабря 1944 года в Магадане.
Герасим Федотов, рядовой 1917 года рождения, уроженец Ольского района, эвен. Призван в 29-й мотополк 18 августа 1943 года Ольским РВК. Погиб в бою 4 января 1944 года. Его биография требует дополнительного изучения.
Иннокентий Черных, один из лучших старшеклассников Тауйской школы, отличался не только на учебных занятиях, но и на стрелковых соревнованиях. Прирожденный охотник и рыбак, молодой камчадал мечтал стать геологом и окончил Охотско-Колымский техникум в Магадане. Начал работать по специальности, но в сентябре 1941 года был призван Ольским райвоенкоматом в армию. В начале служил в Комсомольске-на-Амуре в 24-м мотополку. Освобождал Украину, Белоруссию, был в Венгрии, Румынии, Австрии. Подвиги юноши с Охотского побережья отмечены 17-ю благодарностями Верховного Главнокомандования, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За Победу над Германией". Своим землякам, любимой девушке на Колыму он писал стихи, пусть наивные, но искренние: "Я живу там, где рвутся снаряды, где идет за страну жаркий бой. И в боях от зари до зарницы я живу и дышу лишь тобой". "… Танк, винтовка, снаряд, пулемет… Только слышу я выстрелы, взрывы. Нас народ на победу зовет!"
Много лет после Победы Иннокентий Черных работал в Ольском райисполкоме.
Славный Атата
Любопытна биография чукотского юноши Михаила Атата. Перед самой войной он окончил лаврентьевскую школу, затем в Петропавловске-Камчатском — культпросветучилище. Музыкально одаренный парень мечтал продолжить образование. Однако с началом войны его призвали служить в органы госбезопасности. Только в 1944 году удовлетворили настоятельные просьбы Ататы о направлении его на фронт. Он принял участие в войне с Японией в составе разведроты. Разведчики полюбили его, баяниста и песенника, уважали за смелость и воинское мастерство.
Перед наступлением необходимо было срочно захватить "языка". Но это не так просто: при малейшем шуме самураи открывали бешеную стрельбу. Попытка разведчиков проскочить через линию фронта не увенчалась успехом. "Кого ж послать?", — думал командир. Выбор пал на Михаила: ни разу еще он не возвращался, не выполнив задания. В первую половину дня изучали местность, намечали пути скрытного перехода через вражескую линию обороны. Под покровом ночи разведчики тронулись в путь. Бесшумно преодолели нейтральную полосу и приблизились вплотную к расположению врага. Впереди маячил силуэт здания, слышался рокот машин. Разведчики подползли ближе. У входа стояли часовые. "Не спешите, — предупредил Атата товарищей, — нам поважнее птицу надо, кого-нибудь из офицеров". Он незаметно подполз к зданию, прямо к окну, и заглянул внутрь. За столиком сидел японский офицер и что-то писал: "Вот этого и доставим в штаб!" — решил Атата. По его сигналу бесшумно сняли часовых, Атата приоткрыл дверь. При тусклом свете японцы приняли его за своего. Офицер даже не обернулся в сторону разведчика. Михаил дал знак товарищам. Мгновение, и связанный самурай был выведен из дома.
"Язык", конечно, был доставлен в штаб. Сведения, полученные от пленного офицера, оказались на редкость ценными. Рядового Михаила Атату за выполнение задания наградили медалью "За отвагу". Вручал боевую награду Маршал Советского Союза Родион Малиновский.
Война — страшное испытание для нашей страны и народа. Жители тайги и тундры, представители окраинных районов России оправдывали доверие государства, защищали свободу и независимость Отечества. Некоторые из них, пройдя лагерными этапами, не ожесточились на власть, верили в социальную справедливость и достойно прожили свою жизнь. Всем нам, живущим в XXI веке, надо помнить о том поколении Победителей.
