В Москве вышла в свет книга "Атлас ГУЛАГа. Колыма. Иллюстрированная история советской репрессивной системы" (издание Государственного музея истории ГУЛАГа и Фонда увековечения памяти жертв политических репрессий). Она рассказывает не только о колымских лагерях, но и в целом об освоении Северо-Востока нашей страны в ХХ веке. ИА MagadanMedia знакомит своих читателей с фактами и фотоматериалами из этой книги.
Строго говоря, к ГУЛагу — Главному управлению исправительно-трудовых лагерей НКВД — Колыма не относилась. Здешние лагеря, объединённые в систему Севвостлага, подчинялись не ГУЛагу, а тресту "Дальстрой". Но в обиходе под ГУЛАГом принято понимать всю тюремно-лагерную систему сталинского СССР, включая Колыму. Следует добавить, что и Колыма в данном контексте — не река как таковая, а та огромная территория, на которой работал Дальстрой. Это нынешняя Магаданская область (куда до 1992 года входила и Чукотка), частично — Якутия и Камчатка.
Территория деятельности Дальстроя. Фото: Атлас ГУЛАГа. Колыма
Несмотря на обилие литературы о Колыме и лагерях сталинского периода, до сих пор остаётся немало "белых пятен", не говоря о том, что многие авторы грешат и умолчаниями, и откровенными передёргиваниями. Книга "Атлас ГУЛАГа. Колыма" (авторы-составители — кандидат исторических наук Татьяна Полянская и старший научный сотрудник Музея истории ГУЛАГа Илья Удовенко, ответственный редактор — доктор исторических наук Галина Иванова) основана на документах, в том числе из Центрального архива ФСБ, воспоминаниях, трудах историков, включая магаданских — Игорь Бацаев, Виталий Зеляк, Александр Навасардов, Анатолий Широков… Бо́льшую часть "Атласа" занимают иллюстрации — редкие фотографии лагерного быта, сканы дальстроевских документов, позволяющие ощутить атмосферу места и времени.
Золотая Колыма: начало
Первые старатели бродили по Колыме ещё до революции, но открытие большого золота связано с 1-й Колымской экспедицией геолога Юрия Билибина. Его отряд летом 1928 года прибыл из Владивостока в посёлок Ола на охотоморском побережье. Отсюда геологи отправились в район колымского притока Среднекана, где и открыли первые золотые россыпи. 11 ноября 1931 года политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление "О Колыме". В нём говорилось не только о золотодобыче, но и о стройке "промышленного культурного города" — с больницами, школами, красными уголками, кинотеатрами; речь с самого начала шла не о вахтовой работе, а о комплексном освоении края. В эти же дни появился гострест "Дальстрой". Его возглавил Эдуард Берзин — художник по образованию, бывший латышский стрелок, чекист, строитель целлюлозно-бумажного комбината на Урале.
Дальстрой. Район Верхней Колымы. Фото: Атлас ГУЛАГа. Колыма
Основной рабочей силой Дальстроя стали заключённые. В феврале 1932 года на пароходе "Сахалин" в бухту Нагаева прибыл Берзин, а с ним — первая сотня з/к, вольнонаёмные специалисты и стрелки ВОХР. В апреле того же года приказом зампредседателя ОГПУ Генриха Ягоды был образован Северо-Восточный лагерь, подчинённый Дальстрою. Первый начальник Севвостлага Родион Васьков числился помощником директора Дальстроя по руководству сектором труда и рационализации. Геолог Андрей Зимкин вспоминал: штаб-квартира Дальстроя помещалась тогда в "длинном одноэтажном бараке, разгороженном фанерой на крохотные комнатушки".
По состоянию на 1 января 1933 года в Севвостлаге находилось уже 11 тысяч заключённых. Их доставляли во Владивосток поездом, откуда везли в бухту Нагаева (в 1936 году Нагаево включили в реестр портов СССР) пароходами торгового флота. С 1935 года Дальстрой стал обзаводиться собственным флотом: "Джурма", "Дальстрой" ("Генрих Ягода"), "Кулу", "Феликс Дзержинский" ("Николай Ежов"), "Индигирка". Колыме требовалось всё больше рабочих рук. 1 января 1934 года на Колыме находилось уже 29659 заключённых, 1 января 1935 года — 36313, 1 января 1936 года — 48740.
Эти первые годы вошли в историю как "берзинский либерализм". "Зачёты, позволявшие вернуться через два-три года десятилетникам. Отличное питание, одежда, рабочий день зимой 4-6 часов, летом — 10 часов, колоссальные заработки для заключённых, позволяющие им помогать семьям и возвращаться после срока на материк обеспеченными людьми", — описывает этот период автор "Колымских рассказов" Варлам Шаламов. Тогда на Колыме разрешались вольные поселения, осуждённые нередко выписывали к себе семьи "с материка" и занимали руководящие посты. "На работе вы должны относиться к ним так, как если бы они были вольнонаёмными. Однако, с другой стороны, во внерабочее время вам не следует заводить с ними слишком близких взаимоотношений. Первое я приказываю, второе прошу учесть", — так геологу Борису Вронскому запомнились слова Берзина.
Первоочередной задачей была прокладка автодороги от бухты Нагаева к приискам, снабжение которых сначала шло по рекам. В упомянутом постановлении "О Колыме" ставилась нереальная задача — обеспечить "автогужевое сообщение Нагаево с центром приисков" уже к осени 1932 года. Трассу довели до приисков лишь в 1934 году, что позволило тресту выполнить годовой план по золоту.
Схема основных производственных управлений. Фото: Атлас ГУЛАГа. Колыма
Дальстрой под "крышей" НКВД
Население империи Дальстроя составляли заключённые, вольнонаёмные и коренные малочисленные народы. В первой категории поначалу преобладали "бытовики" и уголовники. В 1936 году прибыла большая группа троцкистов. В стране начинались громкие политические процессы, апогеем которых стала "ежовщина" 1937-1938 гг. Среди знаменитых зэков-колымчан этого периода — будущий конструктор космических кораблей Сергей Королёв, генерал Александр Горбатов, писатель Юрий Домбровский, певец Вадим Козин, композитор Всеволод Задерацкий, актёр Георгий Жжёнов, скульптор Георгий Лавров (автор композиции "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство"), агроном, создатель научной школы сухого земледелия Константин Шульмейстер.
Ежовщина шла и вне, и внутри Дальстроя. С 16 декабря 1937 года по 15 ноября 1938 года "особая тройка" НКВД по Дальстрою рассмотрела 10743 дела на вольных и заключённых, приговорив к расстрелу ("осудив по первой категории") 5801 человека. Под репрессии попали и сам Берзин, и начальник Севвостлага Иван Филиппов… Расстрел Берзина знаменовал наступление новой эпохи. Дальстрой, во главе которого стал Карп Павлов, передали в ведение НКВД. Условно-досрочное освобождение и зачёты рабочих дней отменили, рабочий день увеличили до 12 часов, ввели новые нормы питания, включая штрафную. "Как штрафники мы получали по 400 г хлеба вместо 700, 800 и 900. Обеды и ужины были слабые. На первое — овсяный суп с солёной кетой, на второе — две-три ложки какой-либо каши", — вспоминал работавший на прииске Мальдяк искусствовед Георгий Вагнер. Физик Георгий Демидов, работавший на оловянном руднике "Бутугычаг" и написавший о Колыме книгу "Чудная планета", называл штрафной паёк "смертным".
Атлас лагерной Колымы. Фото: MagadanMedia
Варлам Шаламов, попавший на Колыму в 1937 году, позже говорил, что "в худшие времена" в Дальстрое одновременно работало до 800-900 тысяч заключённых. Всей информацией он не владел, доступа к секретным архивам не имел и потому пользовался домыслами, — такого числа арестантов на Колыме не было никогда. Но в годы ежовщины приток заключённых серьёзно вырос. Если в 1932-1937 гг. на Колыму прибыло 129103 з/к, то в одном 1938 году — 67405, а в 1939-м — ещё 71492 человека.
Посёлки Нагаево, Марчекан и Магадан постепенно срастались в город. Соседнюю бухту Гертнера прежде называли "Монгодан"; этот эвенский топоним и дал имя столице Колымского края — Магадану, в 1939 году получившему статус города. Тогда же в Дальстрое появилось Геологоразведочное управление. Его возглавил Валентин Цареградский — правая рука Билибина по 1-й Колымской экспедиции. Цареградский, как полагалось дальстроевскому начальству, получил чин генерала НКВД.
В 1939 году арестовали (и впоследствии расстреляли) главу НКВД Николая Ежова. Его сменил Лаврентий Берия, при котором начался пересмотр дел. В марте 1941 года заместитель главы НКВД Василий Чернышёв и начальник ГУЛага Виктор Наседкин сообщали Берии, что в Дальстрое по причине реабилитации освобождается 2250 человек.
Золотом — "металлом №1", экспортным валютоёмким ресурсом, — Советский Союз оплачивал индустриализацию. Вторым по значимости металлом Колымы стало олово. Дальстрой прирастал всё новыми землями (до 3 млн кв. км, что сопоставимо с площадью Аргентины или Индии), колымское население — как вольное, так и невольное — увеличивалось. Ещё до войны появилось около новых 100 посёлков, свыше 300 подсобных хозяйств. В 1940 году Севвостлаг реорганизовали в Управление Северо-Восточных исправительно-трудовых лагерей — УСВИТЛ. Лагерные управления располагались в Сусумане, Ягодном, Сеймчане, Оротукане, Усть-Омчуге, Мяките.
Атлас лагерной Колымы. Фото:
Голодные и холодные военные годы
С началом Великой Отечественной войны освобождение осуждённых за контрреволюционные преступления прекратилось, режим их содержания ужесточился. В 1942 году положение несколько смягчили: тех, у кого заканчивался срок, оставляли в лагерях уже на положении вольнонаёмных, "без права выезда и с прикреплением до конца войны к районам работ лагеря-стройки". Теперь колымским золотом СССР оплачивал помощь союзников по программе ленд-лиза. В 1944 году Колыму даже посетил вице-президент США Генри Уоллес — хотел убедиться, что у русских действительно достаточно золота.
Самыми тяжёлыми для Колымы стали 1942 и 1943 год. Нормы питания снизили, тёплой одежды не хватало, началась цинга. Цифры говорят сами за себя: в 1940 году на Колыму прибыло 48332 заключённых, а умерло 9274. В 1941-м прибыло 27182, умерло 15676 человек. В 1942-м прибыло 12482, умерло 14933. В 1943 году прибыло 22164 человека, умерло 11156… Военные годы совпали с годами температурного минимума — жестокий генерал Мороз бил и по своим, и по чужим.
В 1943 году для "немецко-фашистских злодеев, шпионов и изменников Родины и их пособников" создали каторжные лагерные отделения. Каторжан размещали отдельно, они носили личные номера на одежде и направлялись на особо тяжёлые работы. 1 сентября 1945 года на Колыме числилось 7988 каторжан. В октябре того же года начальник Дальстроя Иван Никишов издал приказ об организации лагеря для военнопленных. На 1 января 1946 года на Колыме насчитывалось 3989 пленных японцев. Автор мемуаров "Крутой маршрут" Евгения Гинзбург вспоминала, как японцы шагали по Магадану, распевая хором: "По долинам и по взгорьям…"
С 1945 года в связи с работами по "атомному проекту" в стране начались усиленные поиски урана. Появилось "урановое" управление и в Дальстрое. Добычу урана вели на трёх месторождениях — Бутугычагском в Магаданской области, Северном на Чукотке и Сугунском в Якутии.
Оттепель: конец Дальстроя
После войны добыча золота в Дальстрое снизилась. Богатые россыпи истощились, планы срывались (колымская земля словно из последних сил терпела до конца войны). Требовались большие капиталовложения и механизация. В 1948 году в лагерях УСВИТЛа вновь ввели зачёты рабочих дней, в 1950-м заключённых перевели на зарплату. В 1948 году учредили "особлаги" для самых опасных преступников — прежде всего политических. На Колыме для них создали Береговой лагерь на 30 тысяч человек (в 1954 году особые лагеря преобразовали в обычные ИТЛ).
Атлас лагерной Колымы. Фото: MagadanMedia
Весной 1953 года, после смерти Сталина, по амнистии освободились 85 тысяч колымских зэков и спецпоселенцев (по состоянию на 1952 год в ведении УСВИТЛа числилось 147140 сидельцев в лагерях общего режима, 3255 каторжан, 3740 человек на строгом режиме и 318 на тюремном). Реабилитация приобретала всё более массовый характер. Дальстрой передали от МВД в Минцветмет СССР, а в 1957 году ликвидировали. По данным "Атласа…", всего в 1932-1954 гг. через Дальстрой прошло 859911 з/к, из которых до окончания срока умерло 121256 человек.
Вторая жизнь "Днепровского"
"Атлас ГУЛАга. Колыма" — памятник эпохе, подвигу, страданию. Но памятники бывают не только литературными. Что осталось на самой Колыме от той поры? Следы Дальстроя съедает неумолимое время, от ряда приисков не осталось ровным счётом ничего. Директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов констатирует: единственные хорошо сохранившиеся и доступные объекты лагерной Колымы — это "Днепровский" и "Бутугычаг". Принято решение о создании музейно-мемориального комплекса под открытым небом. В первую очередь предполагается музеефицировать "Днепровский", построенный в 1941 году для добычи олова.
"За вид отсюда на горы со скалистыми вершинами, зелёную долину и речку с водопадиком пришлось бы втридорога платить где-нибудь в Швейцарии. Но здесь мы получаем это удовольствие бесплатно", — писал в "Зекамероне ХХ века" работавший здесь Пётр Демант. "Днепровский" (в 1941–1944 гг. — рудник, в 1949–1955 гг. — прииск) расположен примерно в 300 км от Магадана — близ посёлка Мякит, в 18 км от колымской трассы. На его территории обнаружено 84 объекта — от промышленных сооружений до руин жилья. Музеем истории ГУЛАГа и архитектурным бюро "Меганом" уже разработана концепция музеефикации, проект поддерживает губернатор Магаданской области Сергей Носов.
