Удои всесоюзных показателей: совхоз "Талая" организовали на Колыме 90 лет назад

1 июля 2023 года исполняется 90 лет со дня организации совхоза "Талая", чья слава продовольственного цеха Колымы гремела не одно десятилетие. С 1981 по октябрь 1986 года Владимир Ильич Шейко руководил совхозом, к юбилею предприятия он провел немало часов в архивах, вспоминая и восстанавливая биографию предприятия.  

Рисунок художника Михалыча, отбывавшего срок в колонии на Талой. Фото: из архива Владимира Шейко

Немного истории

В далеком 1933 году Колыма испытывала острый дефицит транспорта: автомобильные дороги легким пунктиром едва начали проявляться на карте огромной промышленной территории. В ходу были выносливые северные олени, и первым направлением деятельности совхоза "Талая" стало транспортное: закупали у местного населения оленей, выпасали их, обучали. В те годы существовал план оленьих грузоперевозок. На высоком трудовом подъеме его выполняли и перевыполняли каюры, подхватившие здесь, на Севере, стахановское движение. В Сусуман, Омсукчан, в далекий Эвенск и дальше, на Чукотку, зимой и летом неслись по тайге оленьи упряжки с ценнейшей поклажей для геологов, горняков, строителей, энергетиков.  

Уже к 1937 году в совхозе появилось подсобное хозяйство, оно работало на нужды своих сотрудников и на обеспечение курорта, который тогда назывался "Горячие ключи".  А в годы Великой Отечественной Войны — в годы особой нужды и бескормицы — "Талая" ударно выполняла все заявки горных приисков, артелей и геологоразведки.  

В 1954 году совхоз перешел исключительно на производство мяса. И что же это были за годы! В 1957 году бригада Егора Зыбина получила на каждые 100 маток 89 телят с сохранностью взрослого поголовья на 92%. Невиданный результат! 10 лучших оленеводов совхоза были награждены знаком "Отличник социалистического соревнования сельского хозяйства", а совхоз "Талая" был премирован киноустановкой!

В 1968 году предприятие включили в состав нового треста "Птицепром". Началась работа по выращиванию мясных пород птиц. Но как у человека случаются победы и неудачи, так и в судьбе предприятий бывают периоды взлетов и падений. К началу восьмидесятых совхоз словно прилег на бок: не потонул, держался на плаву, но и плыть не плыл. Словом, план давал, но без задоринки.

Вот на этот-то период и пришлось правление Владимира Ильича Шейко. Всего тридцать четыре года было специалисту, когда он попал под внимательный взгляд партийного руководства: кандидатуру на пост директора совхоза "Талая" рассматривали долго и всесторонне. Однако за Владимира Ильича уже говорила его трудовая книжка: до приезда на Колыму дипломированный ветеринар трудился главным ветврачом крупного колхоза в Саратовской области, хорошо показал себя заместителем директора по производству на птицефабрике "Ольская", сложностей не боялся, а работы и подавно.

За пять лет его правления совхоз дал результаты, которые неоднократно отмечались высокими государственными наградами. Удои достигли всесоюзных лидерских показателей, а привес бройлеров бил местные рекорды, — словом, совхоз вновь поднялся и взял верный курс на развитие.  

Накануне юбилея Владимир Ильич поделился воспоминаниями о нескольких эпизодах этого периода своей жизни.  

Субботник в совхозном поселке. Директор — слева. 1985 год. Фото: из архива Владимира Шейко

Кавалерийский марш

В те годы совхоз "Талая" в прямом смысле слова "кормил" мясом птицы и молочкой несколько колымских районов. Нужны были высокие удои, которые напрямую завиятт от того, насколько сытно кормят животное. В рацион вводили не только сено собственного заготовления, но и привозное из Приморья. 

Лето 1983 года выдалось засушливым — много сена заготовить не удалось, а несытный силос из иван-чая спасти ситуацию не мог, да и тот заканчивался. Плохо показали себя и корма, выписанные из Приморья: в сырых трюмах они тут же попросту заплесневели. Скребли, что называется, по сусекам. На коровник надвигалась тень голода. С недобрым предчувствием перелистывали, торопили календарь директор и бригадиры. Но колымская весна приходит не рано, травостой расходится, дай Бог, к середине июня.

Да и сами коровы не всякую траву станут есть. Например, вейник Лангсдорфа — тот самый, на котором магаданская детвора гадает "петушок или курочка" — корова потребляет лишь молодым и сочным. Словом, весна была не сытнее зимы. И тут Владимиру Ильичу вспомнилось, что кто-то из местных пастухов между делом упомянул тальник — молодые веточки ивы, на которые коровы поглядывают с явным гастрономическим интересом. А сразу за поселком, недалеко от фермы, по ручьям вышла из-под снега прошлогодняя трава, и начали зеленеть молодые веточки ивняка.

Прикинув, что терять в этой ситуации нечего, директор дал приказ сделать мостик через протоку и приготовить стадо к походу. Затея была сомнительная, многие смотрели на эту попытку со скепсисом: куда гонят животных, зачем? Но пошли буренки на вольный выпас, и сразу набрели на тальник — на утро удои мгновенно подскочили, прибавилась и жирность молока.

На следующий день схуднувшее за голодную зиму стадо радостным кавалерийским маршем само ушло в марш-бросок до заветной долины, где набирал весеннюю силу аппетитный спасительный тальник. Тем и спасли стадо и показатели по удоям, а позже и дойку организовали прямо у пастбища.

"Это был момент, когда я за день выкуривал по две пачки сигарет, — вспоминает Владимир Ильич. — Корм кончался быстро, дни тянулись медленно. Двести сорок живых душ, наши чудесные Холмогорки, что давали по пять тысячи литров молока в год, мои чемпионки Акварель и Мина, мои молочные корабли, которые в хороший год поднимались и до девяти тысяч, стояли грустные, полуголодные. Как тут не нервничать?" 

А еще вспоминает бывший директор, как давали буренкам пивную дробину — отходы от пивного производства, а по сути, чистейшую клетчатку. "Шоб у ных був гарный настрий", — шутила одна из доярок. На самом же деле, коровы не пьянели, а вот удои поднимались заметно. Специальная цистерна ежедневно гоняла в Магадан за этим переработанным зерновым деликатесом. 

Открытие легендарного цеха № 8 после реконструкции. 1982 год. Фото: из архива Владимира Шейко

О бройлерах, морзвере и влюбленном ингуше 

Многие колымчане помнят, что совхоз "Талая" славился своими бройлерами. Но птица эта весьма капризная и требовательная. Чтобы она давала привес массы, нужны корма особые, а не просто куриные. Тяжелел же бройлер только от протеина. Находчивый директор придумал изготавливать мясокостную муку из всего, что давала фабрика. Кости, перо, нутрянка, — все шло в дело. Договорился Шейко и с колбасной фабрикой, с рыбаками: отходы варились в котлах Лапса безостановочно, до образования мучной консистенции. Благость! Но тут зоотехник Мищенко, которого умыкнул директор из Олы, ненароком бросил: "Вот бы нам еще и рыбий жир"! И мгновенно заработала мысль находчивого руководителя: "Чукотка  рядом, а там акиба, кит, нерпа, мощная переработка. Значит, нужны контакты. Так-так-так. А контакт у нас есть, да еще какой!"

"Мы крепко дружили с начальником тальской колонии, "Тройки", —  рассказывает Владимир Ильич. — А в ту пору в колонии отбывал наказание большой человек — бывший начальник УРСА СВЗ Летягин. Не помню точно статью, но, видимо, за "социалистическую собственность". Связи у него были бессчетные и крепкие. Под лимон и "чай" вспомнили мы, что на Чукотку идут самолеты с фруктами и овощами, а летят назад пустыми. Тремя звонками слепил Летягин рабочую схему и свел меня с авиаторами, морзверобоями и другими нужными людьми. Гонцом на Чукотку послал я одного отсидевшего на Талой ингуша Башира. Прекрасный был организатор, договориться мог обо всем на свете и с любым человеком. Поскольку ему был запрещен выезд за пределы района, выправили мы ему разрешительную бумагу — и начали стекаться со всей Чукотки в анадырский аэропорт бочки с жиром морзверя!

Открываешь бочку, а он чистейший, белый! В совхозе отродясь рыбу не ели, а на этом жиру стали жарить и навагу, и камбалу, и треску. Ну, и бойлеры наши стали размером с индюка! За что получили мы почетную грамоту Правительства!

А ингуш наш, скрепя сердце, уехал к себе на Родину, несмотря на большую местную любовь: старики нашли ему невесту из своих, а спорить с ними он не смел".

Жители совхозного поселка на субботнике. 1085 год. Фото: из архива Владимира Шейко

Птичий дом 

К началу восьмидесятых совхоз "Талая" остро нуждался во фронтальном обновлении. Ремонта просили цеха, гаражи, коровники, а оборудование — замены, скрипели и постанывали старые "деревяшки", где ютились работники предприятия, а их на тот момент было более шестисот. И Владимир Шейко засучил рукава. Ремонтно-строительная бригада отдыха не знала. Но и задачи ставились интересные. 

В одном из цехов жили-были куры-несушки. Тридцать тысяч голов. В самодельную клетку, рассчитанную по фронту кормления на десяток птиц, приходилось запихивать до тридцати. Яйценоскость в таких условиях не росла.

А на тот момент созрела у инженеров Птицепрома идея трехъярусной клетки, которая каскадом расходилась в разные от центра стороны. Места занимала немного, помет падал строго вниз, на ленту. Ее-то и решили использовать на Талой. Выбил директор себе целый комплект. Но внутренний голос и знания, полученные в вузе, подсказывали: этого мало! Известно же, что птица воздухом кормится так же, как и зерном. Не бывает ни птичьей массы, ни яйца, если не хватает курочке чистого воздуха для обмена веществ.

И поехал Владимир Ильич к инженерам в "Северо-Восток Монтаж". Те агрария выслушали и взялись решить необычную задачу. И вскоре вдоль всего цеха протянули короба, а в них — вентиляционное оборудование. Как в самолете, где над креслом каждого пассажира струится прохладный поток, так и над каждой расселенной по новым клеткам несушкой забил свежий источник воздуха. Два-три объема воздуха в сутки сменяло это оборудование. Куры расцвели, совхоз вошел в десятку лучших в Союзе птичьих хозяйств по яйценоскости! Птичницы надели ордена.  

"Часто вспоминаю тех инженеров, — улыбается Владимир Ильич. — Отличные были ребята, специалисты! Прониклись куриными заботами и так точно все рассчитали и сконструировали, что птица наша выглядела по-царски. Тогда мы не по интернету общались, не по телефону — ехали и глаза в глаза разговаривали. Так я слетал в Томск за дефицитнейшим фармакологическим препаратом для птицы. Пришел на завод, без предупреждения, познакомился там с замечательным человеком — замом директора Александром Сергеевичем Коноваловым. Тогда препараты выдавали только по разнарядке, строжайший учет же был. Но я стал рассказывать о Колыме, о Севере, словом, соловьем разливался. В итоге и препарат получил, и даже жил эти дни у Коновалова. Он меня как сына приветил. Мы потом долго переписывались".

Совхозный хор. 1985 год. Фото: из архива Владимира Шейко

Квартирный вопрос 

И еще один "гераклов подвиг" совершил Владимир Ильич на Талой — он построил там тридцатиквартирный дом. Вопрос с жильем стоял так остро, что на каждый прием по личным вопросам приходили к нему лишь с одним: жить негде, детей рожать некуда. Завел директор дружбу с депутатом Областного совета Волковой, которая курировала Хасынский район. Вместе и замыслили они стройку века. Но путь нужен был короткий. Пошли заговорщики по строителям, энергетикам, нашли и подрядчика — рядом, в Оротукане, работало небольшое СМУ, принадлежавшее Минцветстрою. То есть до определенного уровня вопрос был проработан. Нужно было волевое решение власти. А получил Шейко его так: на очередном партийном пленуме он напрямую передал из зала рукописную записку Александру Богданову — на тот момент второму секретарю Обкома КПСС. В коротком эпистолярии изложил он суть проблемы, варианты ее решения и жирным штрихом подчеркнул, что вопрос социальный, а важнее них у власти дел быть не могло. Большой человек записку получил, прочитал, отложил в сторону, а в конце пленума с высокой трибуны сказал в зал: "А вот эту записку, Владимир Ильич, мы рассмотрим в ближайшее время". Весть о дерзком поступке разлетелась мгновенно, но непосредственный руководитель Шейко — а им тогда был глава Магаданского "Птицепрома" Амбалов –подчиненного не выругал, а поддержал. 

И через 3 года выросла в совхозе двухподъездная пятиэтажка. Заминка вышла на этапе чистовой отделки, но и тут сумел поднажать директор: на районном собрании, где разбирали провальный вопрос ввода новых жилых метров, он не стал сетовать и искать виноватых, а делово предложил конструктивную помощь отделочникам. Собрали их для Талой со всего района, каждый день посылал совхоз штукатурам-малярам тазы вареных яиц и кур, бидоны молока.

В три счета закончили они отделку — и счастливые новоселы сгребли с хасынских и магаданских мебельных магазинов все, что там было: заселяли дом. Мгновенно прибавилось коренных тальцев: только совхозных детей рождалось до семидесяти в год. Там же родился у Владимира Ильича сын Илья. И с гордостью говорит он, что именно там, на Талой, родил он сына, построил дом, а уж деревьев насажал — не счесть. 

Материал опубликован в газете для людей серебряного возраста "Социалка".