Эпоха Дальстроя породила литературу о сталинских лагерях — "Колымские рассказы" (12+) Варлама Шаламова, "Чёрные камни" (12+) Анатолия Жигулина. 1960-е отмечены новой волной, связанной с именами таких писателей-романтиков, как Олег Куваев и Альберт Мифтахутдинов. Чем живёт колымская литература сегодня? В обзоре Василия Авченко, сделанном специально для ИА MagadanMedia, — новые художественные и документальные книги околоколымской тематики.
Геодезисты не сдаются. "Ватыркан" прозаика Светланы Забаровой
Критик Лидия Маслова в "Известиях" назвала эту книгу женским ответом куваевской "Территории" (12+). Напомним, что в знаменитом романе Олега Куваева (1934-1975) геологи послевоенных лет ищут золото на севере Чукотки. Герои "Ватыркана" (18+) Светланы Забаровой (роман вышел в ИД "Петрополис", автор — уроженка Казахстана, живёт в Санкт-Петербурге, член Союза российских писателей, лауреат литературной премии имени Гоголя) ведут геодезическую съёмку на юге Чукотки. Параллели с Куваевым очевидны, в типажах чувствуется несомненная преемственность. Другая неизбежная параллель — геодезист, прозаик Григорий Федосеев (1899-1968), автор книг "Смерть меня подождёт" (12+), "Злой дух Ямбуя" (12+), "Последний костёр" (12+).
Для персонажей Куваева и Забаровой их работа — стержень и смысл жизни, почти религия. Вот только если в советские времена о геологии и Севере мечтало множество юношей и девушек, то в "Ватыркане" описана совсем другая эпоха. 1993 год, страна трещит по швам, в Москве бьют из танков по парламенту, геология и геодезия теряют финансирование и престиж, а здесь, на Чукотке, бригада фанатично, иначе не скажешь, ведёт съёмку. Решает почти не решаемые задачи — в условиях нарастающего безразличия со стороны начальства, турбулентности и неопределённости, крушения предприятий и судеб.
Есть ли смысл теперь работать на износ, за гранью риска, по принципу "сделай или умри"? Рушатся ли идеализм и романтика от столкновения с безжалостными реалиями — или всё-таки выживают? Ответы — в книге, которую можно назвать и новой "Территорией", и даже анти-"Территорией". Можно определить её как "норсерн" (по аналогии с "истерном"). Можно — как производственный роман, в деталях показывающий нюансы геодезической работы. Как художественное изображение эпохи девяностых — "цивилизационного кораблекрушения", жестокой пурги, накрывшей всю страну. Как, наконец, увлекательную книгу о Севере, жизни, любви. "Ватыркан" заслуженно победил в литературном конкурсе имени Юрия Рытхэу, итоги которого подвели в марте 2023 года в Анадыре. Упомянем здесь же "приквел" романа — повесть Забаровой "Сигналы", в которой появляются те же герои-геодезисты на "ми-восьмых" и вездеходах, "короли земной поверхности и небесной сферы", — и всё это на фоне колымских просторов, стихии, риска, работы и любви.
На Колыму — с любовью. "Я — магаданский!" народного дипломата Лэрри Рокхилла
В изданной магаданским "Охотником" книге Лоуренса Хлыновского-Рокхилла "Я — магаданский!" (12+) — тоже девяностые годы, только перед нами — не роман, а автобиографические записки.
Лоуренс Рокхилл родился в 1937 году в Калифорнии, преподавал в Университете Аляски. В перестроечном 1987 году наладил переписку с магаданской средней школой № 1. Двумя годами позже ректор Магаданского пединститута (ныне — Северо-Восточный государственный университет) Евгений Кокорев пригласил его попреподавать, и Лэрри около двух лет прожил в Магадане. Время, на которое пришёлся крах Советского Союза, оказалось для гостя счастливым: он женился на Елене Хлыновской и с тех пор именуется "Хлыновский-Рокхилл". Теперь семья осела в Орегоне, но связей с Колымой не теряет.
На стыке 1980-х и 1990-х, когда "холодная война" наконец завершилась, Рокхилл стал послом доброй воли, растапливающим "ледяной занавес". Вскоре перестроечная эйфория выдохлась; теперь мы живём в период возобновившейся холодной войны. Возможно, именно поэтому книга подвижника и идеалиста, который всё равно верит в лучшее, в мир и дружбу, своевременна как никогда. Этот очарованный колымский странник остаётся таким же доброжелательным и восторженным, как и раньше, с благодарностью вспоминает своих магаданских друзей, один из которых — издатель Павел Жданов — и выпустил его книгу в свет.
Рокхилл рассказывает о тяжелейшем испытании, которым стал для наших соотечественников (а для северян — вдвойне) крах Советского Союза. Талоны, пустеющие полки, скачущие цены… "Можно только гадать, сколько людей потеряли работу из-за развала Советского Союза… Люди потеряли свои сбережения… Часто семьям приходилось продавать личные вещи… Компании часто не могли заплатить рабочим деньгами, поэтому они либо вовсе не платили, либо платили промышленными товарами собственного производства", — пишет Рокхилл. Он достаточно жёстко высказывается в адрес не только президента Ельцина, но и Америки: "Часть вины за чудовищные экономические проблемы лежит на Ельцине, прислушавшемся к совету Соединённых Штатов провести массовую приватизацию… Изрядная доля вины… лежит на администрации президента Клинтона и множестве американских экономических советников".
Из записок Рокхилла мы узнаём, что, оказывается, на Аляске не едят красную икру: "Для среднего аляскинца лососёвая икра обычно используется в качестве наживки… На Аляске многие рыбаки выбрасывают икру в кусты, чтобы ею полакомились медведи или вороны. В Магадане такое поведение неслыханно и трудно для понимания. Здесь рыбак мог поступить с точностью наоборот: выкинуть рыбу после того, как икра будет извлечена".
В издательской аннотации к книге Рокхилла говорится: "Главное дело, которое удалось осуществить этому человеку, — установление дружеских отношений между людьми, живущими на Колыме и на Аляске". Сам Рокхилл, фанат самоваров и окрошки, признаётся: "Те два года, что я жил и преподавал в Магадане, изменили всю мою жизнь и задали направление движения на многие годы вперёд". Магадан он называет своей второй родиной: "Лишь моё тело время от времени покидало его, но душой я был там и время от времени возвращался. Я — магаданский!"
Хорошо забытое старое. "Проверено временем" историка Александра Козлова
Если первая книга нашего обзора — роман, а вторая — мемуары, то третья — сборник научно-популярных статей, посвящённых истории советской Колымы. Он издан опять же "Охотником" — главной колымской книжной "кухней". Двухтомник "Проверено временем" (12+) составили статьи историка Александра Козлова (1951-2006), много лет проработавшего в Магаданском областном краеведческом музее и Северо-Восточном комплексном НИИ ДВО РАН.
Автор рассказывает о возникновении Магадана, первом директоре Дальстроя Берзине и менее известных героях и мучениках великой и ужасной эпохи, становлении сельского хозяйства Колымы, борьбе с цингой… Мы узнаём, что Магадан мог получить название "Северосталинск". В свою очередь, бухте Нагаева могли дать имя приморского партизана Сергея Лазо — и о чём бы тогда пел Высоцкий?
"Проверено временем" Александра Козлова. Фото:
Не обошлось, разумеется, без лагерей. Козлов скрупулёзно описывает функционирование системы Дальстроя и Севвостлага, особенности быта и оплаты труда, кровавую пору ежовщины. Изображает ход колымских строек — поистине героических, особенно поначалу. Пишет о становлении удивительно разнородной промышленности, включая Магаданский пивзавод, введённый в строй в 1935 году (интересно, что в те первые дальстроевские годы целые предприятия, случалось, возглавляли заключённые — вольных специалистов не хватало). Козлов открывает нам даже репертуар дальстроевских театров. Так, в военные годы в Магадане поставили оперу Верди "Травиата", причём режиссёром выступил отправленный на Колыму по политической статье Леонид Варпаховский, за что его освободили на полгода раньше, а партию барона Дуфоля исполнил уголовник Грызлов по кличке "Часики", обладатель приятного баритона.
Из сборника "Проверено временем" мы узнаём о подробностях визита на Колыму в 1944 году вице-президента США Генри Уоллеса (он прибыл убедиться, что у СССР хватит золота расплатиться за союзнические военные поставки Штатов). О том, что для японских военнопленных, строивших в Магадане дома, предусмотрели особый паёк с рыбой, рисом и пастой "мисо". Причём, идя на работу, они дружно пели "Катюшу" и "По долинам и по взгорьям"… Незадолго до ухода из жизни Александр Козлов сказал, что о Колыме по-прежнему сочиняется немало небылиц, причём нередко — профессиональными историками, хотя многие документы давно рассекречены. Сам Козлов — исследователь очень добросовестный, его работы строго следуют фактам и прочно опираются на документы.
