В суде Петропавловска-Камчатского продолжаются прения. На кону судьба сотрудников Кроноцкого заповедника, обвиняющихся в хищении бюджетных средств. "Дело об очистке" получило мощный резонанс — на скамье подсудимых оказались эксперты федерального уровня. За пересмотр дела ратует все российское природоохранное сообщество, губернатор Камчатского края и тысячи людей, отправивших обращения в различные инстанции.
Приказано уничтожить — команда Кроноцкого заповедника обезглавленаМежду тем природоохранная работа в заповеднике не прерывалась. В этом году в связи с внешнеполитической обстановкой и снятием коронавирусных ограничений заповедник ожидает наплыва туристов.
Редакции ИА KamchatkaMedia удалось пообщаться с Романом Корчигиным, заместителем директора по науке и познавательному туризму Кроноцкого заповедника. Несмотря на то, что он тоже оказался на скамье подсудимых, именно от него сегодня зависит, справится ли заповедник с мощным турпотоком. И будет ли соблюден при этом баланс между туризмом и сохранением хрупкой природы.
— Роман, как вы вообще попали в охрану природы?
— С заповедниками меня свела судьба с самых ранних лет. Родители привозили меня к бабушке, там рядом был заповедник Брянский лес. Позже, занимаясь новыми технологиями и оборудованием для природоохраны, я всегда старался помогать заповедным территориям. Например, редчайшие краснокнижные переднеазиатские леопарды в Кавказском заповеднике бегают с радиоошейниками, которые мы с коллегами привозили. Мы также устанавливали в заповедниках фотоловушки, солнечные батареи, спутниковый интернет.
– Почему у вас в заповеднике такая необычная должность? Вы одновременно заместитель директора и по науке, и по экологическому туризму.
— Кроноцкий заповедник уникальный. С одной стороны это заповедник, что само по себе по закону диктует соблюдение самого строгого режима охраны природы. С другой стороны, здесь расположены абсолютно невероятные по красоте и силе воздействия на людей природные объекты, и исторически сложилось так, что люди со всего света хотят на них посмотреть.
Как разрешить это противоречие? Только так, что развитие туризма должно идти в связке с постоянными и серьезнейшими научно-исследовательскими мероприятиями. Вот эти два больших направления я и курирую.
Не зря же именно у нас в Кроноцком родились те методики расчета рекреационной ёмкости (то есть сколько туристов может принять без вреда какой-то природный объект), которыми со следующего года будет пользоваться вся страна. По печальному стечению обстоятельств, разработали их те люди, которые сейчас со мной на одной скамье подсудимых по делу, из-за которого я вам и даю интервью. Это мои коллеги начальник научного отдела заповедника Дарья Паничева и старший научный сотрудник Анна Завадская.
На самом деле моя работа выходит за границы только лишь заповедной тематики. То, что мы делаем, — новое для заповедников, поэтому так или иначе приходится участвовать в разработке новых нормативных актов, ГОСТов и стандартов. Я и мои коллеги входим в различные проектные команды Камчатского края, например, по разработке мастер-плана развития туризма в регионе. Еще мы много работаем с населением, в том числе небольших поселков, расположенных вблизи заповедных территорий.
— Какими текущими проектами вы сейчас руководите?
— Есть большой амбициозный проект, совместный с компанией НОВАТЭК, по сохранению последнего на Камчатке стада дикого северного оленя. Идут исследования морских млекопитающих практически по всей акватории Камчатки. Вместе с компанией МТС ведем проект по распознаванию медведей и внедрению в поселках видеонаблюдения для уменьшения конфликтных ситуаций человек — медведь. Еще один интересный научный проект: мы устанавливаем весы на медвежьих тропах в Южно-Камчатском заказнике, по ним проходят мишки, и мы впервые в мире получаем их точный вес без необходимости усыплять зверей и проделывать с ними какие-то манипуляции. Это позволит отслеживать, как меняется вес животных, хватает ли им рыбы.
— Извините, что спрашиваю, но всё же. Если сейчас так произойдет, что вы перестанете работать в заповеднике в связи с приговором по уголовному делу, о чём будете больше всего жалеть?
— Тут в вопросе, наверное, скрыто две части, да? О чём сам я лично буду жалеть — да о том же, что и все коллеги, которые оказались заложниками этого дела. Больше всего мы переживаем о том, что нас разлучают с делом нашей жизни. Заповедные люди как-то по особому воспринимают вверенную им территорию, я даже не знаю, как это объяснить. Вот недавно у нас на территории был пожар, не очень большой, но несколько суток пришлось понервничать: так вот, у всего коллектива было ощущение, что горел наш собственный дом. Мы в каком-то роде ощущаем себя хранителями этой земли, от нас зависит, в каком виде она перейдёт будущим поколениям. Если я больше не смогу применять мои знания, мой опыт, чтобы сохранять заповедник, это для меня, конечно, будет очень горько.
Ну а если говорить с профессиональной точки зрения, буду жалеть о том, что разваливается фактически целая команда по научному и туристическому направлению. Мы годами нарабатывали тот уровень, на котором сегодня находимся — это и масштабность, инновационность природоохранных проектов, и наша признанная экспертность. И это я не сам себя хвалю, это коллеги из отрасли констатируют: вот Кроноцкий что-то такое разработал, что затем апробируют, и это пригождается по всей стране.
Кстати, ещё одно моё большое направление деятельности — привлечение благотворителей, спонсоров, инвесторов. У нас вполне успешно получается создавать крепкие партнерские отношения с ответственным бизнесом, в чьи интересы входит гармонизация отношений природы и человека. И это ни в коем случае не про гринвошинг, а именно про сотрудничество, выгодное для природы: мы строго за этим следим. Привлеченные средства — гранты, пожертвования, финансирование под программы и проекты — позволяют заповеднику не зависеть так сильно от федерального бюджета. Эта самостоятельность стала нашим большим достижением. Потерять эту наработанную репутацию было бы невероятно обидно.
— А если с вас снимут обвинение, чем займетесь?
Мы очень ждем развязки этого дела. Для нас крайне важно доказать свою правоту и невиновность. Я останусь в природоохранной сфере, ведь я только что говорил и повторю ещё раз, это дело моей жизни. Когда вся эта ситуация, наконец, разрешится, я продолжу начатое и еще есть масса запланированного на будущее.
Хочется уже по-нормальному включиться в работу, отдавая ей все силы и мысли. Последнее время, к сожалению, это было невозможно из-за судебных разбирательств.
— Каково ваше видение Камчатки через десять лет?
Конечно, ведущую роль в развитии Камчатки продолжит играть экологический туризм. Хочу, кстати, выразить признание губернатору Камчатского края Владимиру Солодову, который на флаг поднял повестку экологии, охраны природы, экологического туризма.
Думаю, что через десять лет те мастер-планы и стратегии, в создании которых мы участвуем как консультанты, а где-то как исполнители, дадут свои плоды. Значительно вырастет турпоток, люди будут приезжать на Камчатку не по одному разу. Но меры, обеспечивающие сохранность природы — стандарты, регламенты и правила — будут четко работать, и туризм будет развиваться без ущерба для природы.
