История Колымы: Берлаг и Хениканджа

Нетрудно предположить, что специалистов горняцких профессий практически не было и это не могло не сказаться на производительности труда. Не зря при каждом недовыполнении норм или планов начальники сетовали на неумелость заключенных из новых этапов.

Из воспоминаний И.Г. Логиновой: "Меня заставили рельсы в штольне класть, надо было рельс изо­гнуть, чтобы сделать поворот. Мужик какой-то дал инструмент, ве­лел его крутить, а сам ушел. Я не знала, что крутить надо было в разных местах рельса, крутила в одном и сломала рельс. Испугалась страшно, ну, думаю, за это расстреляют, сочтут вредительством, мо­литься начала… обошлось. Потом-то я заправской горнячкой стала, даже бригадира немного заменяла".

Для работы на руднике нужны были специалисты, для этого было организовано массово-техническое обучение без отрыва от производства через индивидуальное и бригадное обучение. Берлаг ежеквартально отчитывался — сколько обучается, сколько окончили обучение и получили специальности. В отчете о КВР Берлага за 1950 г. отмечалось:

"За 2-е полугодие обучено заключенных массовым профессиям 4700 чел., в 1-м полугодии, 1654 чел., обучается 230 чел. Выполне­ние плана технического обучения за год составляет 92%.

В 1-м и 4-м ЛО проведена большая работа по подготовке мас­совых горных профессий из женщин. Подготовлено много женщин бурильщиков, откатчиков, бурозаправщиков и др. Многие из них значительно перевыполняют технические нормы и стали отлични­ками производства. Так, бурильщики-женщины Гавринская, Бар­сук, Шевчук, Пришляк (4-е ЛО) и др. выполняют технические нор­мы от 140 до 151%".

Кроме основных упомянутых профессий, женщины укладывали рельсы для вагонеток в штольнях, таскали столбы на сопки и прокладывали там линии электропередачи, долбили кайлом шурфы, работали на пилораме, летом были заняты на промывке песков.

Из воспоминаний М.И. Вацин о работе на проходке разведтраншей и шурфов: "Приходилось вручную "бурить" землю с помощью лома и кувалды, делать углубления для взрывчатки. Земля мерзлая, работать было очень тяжело. Работали вдвоем: одна фиксировала лом, другая стучала по нему кувалдой".

Тем не менее, горно-добывающее производство требовало профессий, которые женщины физически не могли выполнять (бурильщики вертикального бурения, слесари-перфораторщики, кузнецы, крепильщики и др.). А на таких профессиях, как взрывники, подносчики ВВ, машинисты компрессоров, использование труда заключённых было запрещено.

Из рассказа Новосад А.Х.: "Бурильщиками, взрывниками, слесарями и на ряде других специальностей работали мужчины (вольнонаемные), сами бывшие заключенные, лишённые права выезда на материк".

Поэтому вопреки режимным требованиям по изоляции з/к особого лагеря — работать отдельно от мужчин и отдельно от заключенных общего режима — лагерное начальство было вынуждено идти на нарушения и они систематически фиксировались в многочисленных актах проверок и докладных записках. В докладной за 3-й кв.1953 г. отмечалось: "В ЛО № 1 вместе с 600 з/к женщин работают 352 в/н рабочих и ИТР, 50% из них ранее судимы за разные преступления, в том числе контрреволюционные".

О том как работали женщины на руднике можно найти в воспоминаниях бывших заключённых Хениканджи. И.Г. Логинова рассказывала, что они обычно старались работать хорошо, а простои в про­цессе работы случались из-за различных поломок механизмов, отсутствия электроэнергии, давления воздуха и т. п., это дава­ло возможность передохнуть, пока что-то чинят. Но иногда на­пряжение было очень высоким и длительным, сил не хватало: "Я однажды отказалась идти на работу, решила — пусть лучше поголодаю в карцере, но хоть немного отдохну. Посидела пару дней, а потом сама попросилась на работу".

Помимо тяжёлой работы серьёзным испытанием для заключённых стали болезни. Перебои в снабжении продовольствием, скудное питание при полном отсутствии овощей, суровый климат и неприспособленность к низким температурам арестанток, прибывших из Прибалтики и Западной Украины, привели к распространению простудных заболеваний, прежде всего — воспалению легких.

Не обошёл стороной женщин и силикоз, профессиональная болезнь тех, кто работал в горных выработках. При этом нескольким приказами 1947 и 1950 гг. МВД СССР установило для заключенных, работавших на силикозоопасных производствах, дополнительные пайки в виде жиров и мяса, стоимостью 1,55 руб. ежедневно. Однако ЦФО МВД не отпускал Берлагу средства на эти цели и эти приказы не исполнялись.

Отдельно хочется коснуться условий проживания в берлаговском лагере Хениканджи. Все годы его существования, женщины в нём жили в неимоверной тесноте и жилплощадь на 1 заключённого составляла чуть меньше или чуть больше 1 м 2.

Жилплощадь на одного заключённого в ЛО № 1.

Большая часть заключенных жила в деревянных бараках, построенных в 40-х годах, износ которых к 1952 году составлял 60%. Часть з/к жили, в том числе и зимой, в утеплённых палатках и землянках.

Столовая и больница ОЛП № 1 располагались в ветхих помещениях, а баня и прачечная и вовсе в не пригодных для эксплуатации строениях.

Даже личный состав охраны не мог похвастаться просторным жильём — на военнослужащего приходилось по 1,5 квадратному метру.

Строительство нового жилья сдерживалось из-за недостатка строительных материалов — цемента, извести, гвоздей, делового леса, кровельных материалов. 

Численность заключённых в ЛО-1.

(В различных источниках эти данные разнятся — О.В.)

Можно сказать, что заключённые Берлага содержались в условиях более худших, чем это предусматривалось инструкциями по их содержанию, как в части жилищных норм и условий, так и в обеспечении их вещевым довольствием, питанием и медицинским обслуживанием.

Дети лагерной Хениканджи

Но ещё в более худших условиях содержания оказались дети арестанток ЛО № 1. 

Не смотря на тяжелые условия жизни, тяжелый труд, совместная работа мужчин и женщин на руднике приводила к тому, что на руднике рождались дети. Впрочем, эти же слова можно отнести и к другому женскому лагерю — ЛО № 4 Берлага (Бутугычаг), а точнее его лагпунктам "Вакханка", "Кармен" и "Детрин".

Именно в этих ЛО № 1 и ЛО № 4, а также в ЛО № 19 (город Магадан) в 1951 году были открыты Дома ребёнка. В них содержались как родившиеся уже в Берлаге дети, так и дети женщин, переведенных из общих лагерей Севвостлага в Берлаг.

Среди колымских женских ОЛПов наиболее крупным и известным был "Эльген", где также был один из самых больших Домов младенца (деткомбинат). Это место снискало дурную славу благодаря книге Евгении Гинзбург "Крутой маршрут" и детским кладбищем в уже несуществующем посёлке Эльген. Но если сравнить условия содержания детей в Домах ребёнка Эльгена и ЛО № 1 Берлага, то условия содержания в Эльгене были куда лучше…

С момента открытия по август 1951 года в Доме младенца в ЛО № 1 отсутствовали вольнонаёмные врачи-педиатры и весь медперсонал указанных Домов младенца составляли исключительно заключённые.

В каких условиях содержались дети можно понять из воспоминаний Л.Я. Драной, которую однажды (она некоторое время была на лёгкой работе, после того как в штольне на голову упал камень) послали мыть полы в Доме младенца на Хеникандже (ЛО № 1): "Там все ножки кроваток стояли в банках с водой, чтоб клопы с пола не могли забраться, что не мешало им падать с потолка в детские кроватки"

О питании детей из отчёта: "Все дети получали по 400 г. свежего молока, но совершенно не имели в рационе свежих овощей, мяса свежего, крахмала, фруктов или фруктового сока".

Учитывая условия содержания и питание детей, можно понять, что детской смертности избежать было нельзя. По словам старожилов Хениканджи, на поселковом кладбище было много небольших могилок, родом из лагерного прошлого…

В ноябре-декабре 1951 года 213 детей (возрастом более 2 лет) матерей заключённых и 51 беременную женщину вывезли с Колымы и отправили в Дома младенца центральных районов, в том числе и из лагеря Хениканджи. "На 1.01.1952 г. осталось 58 детей, которые не были этапированы по болезни и лишь меньшая часть по возрастным признакам".

"Отказники" берлаговской Хениканджи

Отказы от работы в лагерях Берлага в период 1949-1951 годов на­ходились в пределах от 0,04% летом до 0,1% зимой от числа заключённых. Очень неоднородно количество отказов по ЛО. Так, в первом полугодии 1951 г. в среднем во всех ЛО вместе взятых ежемесячно был 21 отказчик, при этом в ЛО № 11, 12, 13, 18 их не было совсем, в остальных, кроме ЛО № 1, редко. А вот в ЛО № 1 ежемесячно вообще отказывались работать по религи­озным соображениям 17 женщин.

Не правда ли становиться любопытно, кто эти 17 женщин, которые категорически отказывались от работы в ЛО № 1?

Ответ на этот вопрос можно найти в отчёте за 1-е полугодие 1951 г. о культурно-воспитательной работе среди заключенных особых лагерей.

"В первом лагерном отделении среди заключенных женщин имеется 17 женщин-сектанток ("истинно православных христиан"). Эти 17 женщин категорически отказываются от работы на протяжении длительного периода и все меры, принимаемые к ним, остаются безрезультатными.

Образец беседы с ними.

— Как Ваша фамилия?

— Истинно православная христианка.

— Как Ваше имя?

— Истинно православная христианка.

— Где Вы родились?

— Бог знает.

— Почему Вы не хотите работать?

— Христос запрещает.

— За отказ от работы Вас могут наказать.

— Как будет Богу угодно.

— Но ведь от безделья Вы заболеете и умрете.

— Приму мученический венец…

Во время групповых бесед с ними они закрывают все как одна глаза, начинают, как по команде, быстро креститься и шептать молитвы…

При входе к ним в помещение (они содержатся отдельно) они встают, поворачиваются лицом к стене, спиной к вошедшему, кре­стятся и также шепчут молитвы…

В настоящее время на них вновь оформляется материал для предания суду за злостный контрреволюционный саботаж".

Несмотря на то что руководство ЛО № 1 в 3-м квартале 1951 года было "заменено более сильными работниками", меры антире­лигиозной работы с "монашками" были тщетны. О постоянно не работающих, правда только уже 10 "монашках" в том же ЛО упоминается и в конце 1952 года. К сожалению, дальнейшая судьба этих женщин и чем закончилась эта история — неизвестны.

Последние годы ЛО № 1 Берлага

В 1952 году, согласно Постановлению правительства (№ 4560-2002сс от 12.11.1951 г.) и приказом МВД СССР № 0076 от 29.01.1952 г. во всех особых лагерях была введена заработная плата. Зарплату заключённым в Берлаге начали платить с 1.04.1952 г. по ставкам заключённых, согласно тарифных перечней, объявленных по Дальстрою приказом № 0499 от 1951 года.

После смерти Сталина в лагерной системе СССР прошла большая реорганизация. На основании распоряжения МВД СССР от 9 апреля 1953 г. Особый лагерь № 5 (Берлаг) передан по акту в ведение УМВД по Хабаровскому краю, а в июне 1954 года приказом № 00552 от 25 июня 1954 г. он был ликвидирован. Все лагерные подразделения Берлага были переданы в ведение Севвостлага (УСВИТЛ). В приказе особо было предписано не допускать смешения особого и общего контингента ИТЛ.

Впрочем, на примере Хениканджи это предписание было проигнорировано. В 1954-55 годах в результате амнистии население бывшего ЛО №1 значительно уменьшилось и в частично опустевший лагерь были переведены женщины из ОЛП Теньлага, который располагался на берегу реки Нерючи.

После ликвидации рудника "Бутугычаг" в 1955 году часть наиболее здоровых лагерниц бывшего ЛО № 4 Берлага (Бутугычаг) была переведена на рудник "Хениканджа". 

Режим содержания в бывшем ЛО №1 стал таким же, как и в остальных лагерях Севвостлага.

_________________________