31 августа. Одно из старейших поселений Колымы оставляет за собой право на тайну рождения. Нет единой версии, кто же именно и когда открыл Олу: историки склоняются к оленным людям, которые нашли обильную рыбой реку и разбили здесь село, и к мореходу Никифору Треске, искавшему морской путь на Камчатку, а обнаружившему Олу. Тем не менее, именно 1716-й, когда в рыбацком поселении побывала команда кормчего Трески, сегодня принято считать годом рождения Олы. Даты появления на свет поселка тоже нет, однако с 2000 года празднование Дня рождения случается в последнюю субботу августа. О рождении, истории имени, "золотом" времени Олы — в обзоре ИА MagadanMedia.
Старый тунгус сказывал:
Давным-давно орочи, оленные люди, жили в верхнем мире, в горах, где мать-земля мягким мхом расстилалась, где рос корень жизни — ягель. Где ягель, там олени. Где олени, там и оленные люди. Олень — пища и одежда ороча, его дом — из оленьих шкур. Так они жили, и много оленей у них было — полная долина.
Но однажды, в долгую зимнюю ночь, вспыхнули шесть радуг. И погасли звезды, и запылали багровые сполохи. Они взметнулись огненными столбами, а потом зелеными лентами стали извиваться по черному небу.
Невиданное сияние взволновало оленных людей. Шаманы изрекали: шесть радуг — знамение Евоена, бога и праотца орочей, сполохи — его лицо в гневе, зеленые ленты — его волосы... И пророчили шаманы всякие беды. И собаки выли.
А когда сияние погасло, с полуночной стороны налетел сильный и холодный ветер. Все завихрилось и закружилось в бешеной снежной пляске. Пурга разметала чумы. Пурга погнала оленей в полуденную сторону, и туда же, гонимые ветром, побрели люди и собаки.
Много дней и ночей шли олени, собаки и люди. Изнемогали, падали, поднимались... Поднимались не все, только сильные. Разбрелись и потерялись в пурге олени. Остались лишь собаки и люди. Безоленные, голодные, измученные, люди собрались умирать и вскарабкались на высокие горы.
Но тут пурга улеглась, и люди увидели с гор в полуденной стороне другой, нижний мир. В полуденном нижнем мире зеленела широкая долина, быстрая река бежала по долине к морю. А море было большое и синее, как небо.
И еще увидели люди: река от гор до моря бурлит и кишит рыбой. Голодные люди бросились в нижний мир с радостными криками:
— Олра! — Что значит — рыба.
Олра спасла людей и собак от смерти.
Рыба шла вверх, на нерест. Шла так густо, что терлась одна о другую, вытесняв одна другую на берег и в кровь разбивалась о камни. Рыбу ловили без всяких снастей. Входили в реку, хватали за жабры, за хвосты и выбрасывали на берег.
Здесь, в нижнем мире, на берегу реки и моря люди поставили из лиственничных жердей чумы, покрыли их вместо оленьих шкур корьем и землей. Рыбы запасали вдоволь и для себя, и для собак. Другой пищи не знали.
Так оленные люди, орочи, бродячие тунгусы, потеряв оленей, отказались от вольного кочевья и сели на устье реки, у моря. Стали морскими людьми, ламутами, сидячими тунгусами. А все они: и орочи, и ламуты — эвены, от одного праотца Евоена. А реку так и называли — Олра. Русские люди перекрестили ее в Олу. Так и поселение нарекли — Ола.
Улица Набережная старой Олы. Фото: Из архива Ольского краеведческого музея
Так описывает в своей книге "Золотая Колыма" появление Олы историк и писатель Герман Волков.
Истории появления селения Ола весьма разнятся. Например, как пишет старший научный сотрудник лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН Александр Козлов, дата возникновения такого села, как Ола, сегодня окружного центра, по сути дела, теряется в глубине веков. Безусловно, самые первые и самые старые поселки Магаданской области, в том числе и Ола, были основаны русскими первопроходцами и мореходами. Несомненный патриарх среди них Тауйск, ведущий свое начало от Тауйского зимовья (потом острога, который несколько раз переносился), основанного казаками Михаила Стадухина в сентябре 1653 года Затем были Ямский острог и Гижигинская крепость.
Что касается Олы, то, возможно, что первым из числа русских землепроходцев и мореходов, кто побывал в районе Олы и пересек одноименную речку, был казацкий отряд того же Михаила Стадухина. Произошло это не ранее 1653 года. Однако сама речка Ола была нанесена на "Чертеж Камчатки Ремезова — Атласова" только спустя почти полвека.
Вероятно, что тогда же или чуть раньше здесь стали появляться эвенские переселенцы (их называли тунгусами), враждовавшие с корякскими племенами. В 1702 году приказчик Тауйского зимовья Степан Осипов сообщал в вышестоящую инстанцию: "Приходили с Олы реки пешие тунгусы Абдарского роду Кагун с родниками, Бодыня с родниками и прошали у меня, Стеньки, служивых людей идти в коряки и призывать неясачных коряк к ясачному зимовью".
Общий вид селения Ола. Фото: Из архива Ольского краеведческого музея
Тем не менее историю Олы, принято отсчитывать от 1716 года, когда в селении побывала команда Никифора Трески (мореход. В 1716—17 годах участвовал в экспедиции К. Соколова, положившей начало судоходству по Охотскому морю – прим. MagadanMedia). Люди искали морской путь на Камчатку, но забрели в рыбацкое поселение, где жили оседлые тунгусы.
Этой же версии придерживаются и авторы документального фильма "Моя Колыма: Ола", выпущенного в 2007 году (автор и режиссер Игорь Дадашев, оператор-постановщик Павел Степанов).
Но в то же время большинство историков утверждает — эта дата неправильная. История Олы началась гораздо раньше.
Так в историко-краеведческом очерке "Ола" Виктор Резиновский отмечает, что еще в 1846 году охотский исправник доносил по инстанциям: "...Ольское селение образовалось и населено тунгусами, потерявшими от разных случаев оленей. Оседлая жизнь обратила их к занятиям честным... Они живут и говорят по-русски". К тому времени возраст Олы уже приближался к двумстам годам.
"...Потеряться во тьме веков не дала поселку своенравная горная речка Ола. Реки всегда были дорогами, перед ними расступались тайга и тундра, они были кормилицами, порою единственными, особенно в прошлом. "А те реки собольные, зверя всякого много, и рыбные. А рыба большая, в Сибири такой нет... кунжа, голец, кета, горбуня, столько де ее множество, только невод запустить — и с рыбою никак не выволочь" — читаем мы в одной из казачьих "отписок" стадухинских времен.
Вот и теснились к речным берегам те, кто устал кочевать, лучшую долю искать. Здесь встречались народы малые и великие. Правда, часто встречи эти не отличались дружелюбием.
По данным историка И.С. Гурвича, в 1669 году из Охотска на Тауй и Олу для "приведыванья" коряков отправился отряд казака Константина Дмитриева, который был уничтожен. Находим также в документах упоминание о том, что в середине XVII века по реке Оле живут коряки, "а бой у них лучной и бросают-де из ременья каменьем, а стрелы-де у них деланы из кости моржового зуба".
У И.С. Вдовина есть строки о трехстах оседлых жителях "...в острожке за Олой, если идти с юга" (1685 год). Но все эти данные приблизительны.
Пожалуй, первым, кто прямо сказал о селении в устье реки Олы, был Тимофей Шмалев, главный командир Камчатки, пробиравшийся летом 1774 года из Гижигинска в Охотск. На месте сегодняшнего окружцентра он увидел десяток юрт.
Первый съезд колхозников. Делегация Ольского района, 1934 год. Фото: Из архива Ольского краеведческого музея
Четырнадцатью годами позднее прибыл сюда первый иностранный гость Крайнего Северо-Востока и Якутии французский консул Лессепс. "Находившийся при графе Перузском (так именовался знаменитый путешественник, известный нам под именем Лаперуза) в должности королевского переводчика", он в своих записках "Путешествие по Камчатке и по южной стороне Сибири", изданных в начале XIX века, упоминает и "тунгусский острожек" Олу, пишет о трогательной заботливости и гостеприимстве ольчан.
Прибытие Лессепса, будущего полицмейстера Москвы периода наполеоновского нашествия, было, безусловно, событием знаменательным, но и помимо него жителям острожка было над чем поломать голову. Оспенное поветрие в 1768 году, война с чукчами, с 1747 года восемь раз возобновлявшаяся, повальные болезни (последняя в 1799 году) буквально опустошили край.
Мудрено ли, что это селение мимоезжие люди перестали отмечать в дневниках?!
Например, И.И. Редовский, посетивший Охотское побережье в 1806—1807 годах, в перечне населенных пунктов называет даже Наяхан, где жили 18 коряков, а Олу — нет. Впрочем, что об этом говорить, когда плотность населения Охотско-Камчатскою края в начале века равнялась "0,03 души на квадратную версту"!
Но маленькая деревушка на краю огромного моря-океана не думает умирать. Ее обходят стороной государевы хлопоты и государевы люди. В Охотске обосновалось уездное начальство, в Петропавловске — губернское, вокруг торопливо укрепляют остроги и "крепостцы". А тут сравнительно спокойно текут годы.
Позже исследователи отмечали, что именно в Оле стали заключать брачные союзы коряки и эвены, непримиримые в прошлом враги.
В 1826 году население Олы превысило полсотни человек. Они владели пятью лошадьми и 20 коровами. Через два десятилетия все здешние семьи сажали картофель, собирая от пяти до 15-ти пудов с пуда посаженного. Их приверженность своей земле, тяга к ней отозвались в эвенском языке особым словом. "Мэнэл, мэнэ" — "сидячие, живущие на одном месте" называли кочевники ольских жителей. Еще всегда подмечали их тесную дружбу. Среди эвенских "родовичей" они дольше всех сохраняли традиции артельного промысла морского зверя и птицы.
Однако ветер времени все чаще проносился по ольским берегам по мере того, как налаживалось сообщение между уездным и губернским центрами. Он занес сюда даже декабриста — осужденного по восьмому разряду на поселение в Гижигу — подпоручика Николая Федоровича Заикина. Пройдя долгой "стезею страдания и скорби", проехав Якутск и Охотск, он именно в Оле получил приказ повернуть назад и осесть в Витиме Иркутской губернии...
А вот историк А.И. Алексеев рассказывает совершенно иную точку зрения, связанную с открытием морского пути на Камчатку. Он сообщает: "В июне 1716 года "Восток" вышел из первого русского тихоокеанского порта Охотск в первый поход по Охотскому морю на Камчатку.
Несмотря на компас, имевшийся на лодье (так она правильно называлась), мореплаватели плыли в видимости берега, который все время смотрел на них своими угрюмыми высокими скалами, редко перемежающимися небольшими песчаными пляжами и речными долинами. Одно неосторожное движение в управлении судном — и можно было оказаться в опасном соседстве с каменистым берегом. Особую осторожность надо было соблюдать и потому, что никаких мореходных карт Охотского моря не было.
Здание Ольского райисполкома, 1950 год. Фото: Из архива Ольского краеведческого музея
Приходилось больше доверяться собственному "морскому чутью" и рассказам служивых, уже бывавших в этих местах. В таких условиях самой ответственной была роль мореходов во главе с Никифором Треской. Мореплаватели благополучно прошли до Тауйской губы, правя все время на северо-восток. Так добрались до реки Олы. Выйдя оттуда за полуостров, называемый теперь Кони, решили по-прежнему править на северо-восток, но тут судно попало в полосу свежего ветра, дувшего по направлению к Камчатке, и, подхваченное им, вскоре оказалось неподалеку от устья реки Тигиль, на виду мыса Утколокского (или, может быть, Омгона). Берег оказался крутым и каменистым, жителей не было видно, и потому подходить к берегу не решились. Но не так скоро удалось попасть на землю. Охотское море оправдало свою славу бурного и изменчивого.
Ветер переменился, задул с большей силой и отнес путешественников снова к противоположному — охотскому берегу, почти туда, откуда они пришли. Чтобы не выбросило на берег, пришлось отдавать якорь и остановиться в ожидании прекращения шторма. Когда погода наконец улучшилась, судно снялось с якоря, добралось до устья реки Тигиль и встало там на якорь. Несколько казаков пошли к видневшимся вдалеке юртам. Но, очевидно, напуганные видом приближающегося к берегу судна, жители разбежались. В юртах никого не было, и казаки возвратились. Судно снова снялось с якоря и через день подошло к устью реки Хариузовки. Здесь подойти к берегу не удалось, и, проведя всю ночь в море, судно на следующий день прибыло к реке Ича.
И тут также не оказалось ни одной живой души. Даже юрт здесь не увидели. Тронулись в дальнейший путь вдоль берега. У реки Крутогоровой казаки встретили "камчадальскую девку, которая на поле собирала коренья на пищу". С ее помощью разыскали камчадальские юрты, в которых оказались и казаки, собиравшие ясак. Некоторые из них служили проводниками при вводе судна в устье реки Компаковой. О возвращении обратно в Охотск в этом году не могло быть и речи. Решили остаться на зимовку..."
Как видим, по описанным А.И. Алексеевым событиям, можно понять, что поселка Ола во время открытия морского пути на Камчатку просто не существовало.
Впервые селение Ола упоминается в уникальной описательной работе "Примечание, учиненное капитаном Шмелевым, о бывших в прежние времена в здешних отдаленных местах сухопутных и водяной коммуникации трактов, когда оные начались також и когда инным промер был, тож и место от места в каком расстоянии, от части и о впадающих в Пенжинское море реках и о способности во оные ко входу морских судах годном лесу, начиная от Охоцка, потом о Камчатке, Гижигинской крепости, о бывшем Анадырском остроге от Якуцка к Охоцку и на Колыму трактов с некоторыми примечаниями 1775-го генваря 27 дня".
В данный период в Оле насчитывалось с десяток строений — жилищ эвенского типа. "Главный командир Камчатки" Тимофей Шмалев побывал здесь летом 1774 года.
Спустя несколько лет, весной 1778-го, Олу посетил и первый иностранец — участник экспедиции французского адмирала Жана де Лаперуза сын французского консула в Петербурге Жан-Батист Бартеломео де Лессепс, который начал свое путешествие из Петропавловска-Камчатского 7 октября 1777 года и далее следовал по побережью. Впоследствии он написал свое "Путешествие по Камчатке и по южной стороне Сибири". В ней Бартоломей Лессепс рассказывает:
На другой день, около трех часов прежде полудня, остановился я в Оле, остроге тунгузском, который от Сиглана находится в 140 верстах. Он стоит на гладком песчаном берегу, при устье реки Олы, которая, расширяясь в сем месте, представляет небольшую гавань, к которой тунгузы уходят во время больших морозов.
Они оттуда вышли за несколько дней перед сим и перешли в десять юрт, которые составляют деревню Ола, и в которых они живут в теплое время.
Праздник в Оле. Фото: Из архива Ольского краеведческого музея
Думается, что данные сведения являются уникальными. Они-то как раз и рассказывают о начальном периоде в жизни Олы, и в связи с этим нет необходимости относить ее возникновение к 1716 году. По крайней мере это исторически неверно. Именно такой точки зрения придерживается старший научный сотрудник лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН Александр Козлов.
Что же касается того, когда Ола получила известность на Северо-Востоке, то это произошло только к концу XIX века. В "Экономическом обзоре Охотско-Колымского края" А.А. Прозорова, относящемся к 1902 году, говорится:
Не прошло еще семи лет с тех пор, что первое паровое судно посетило малоизвестное селение Ола, заброшенное в один из заливов огромной Тауйской губы, как этот пункт занял уже одно из первых мест среди портов Охотского моря...
"Оно состоит как бы из трех частей: вдоль морского берега, на расстоянии приблизительно одной версты от воды, тянется ряд тунгузских юрт, кругом их бродят олени, указывая на то, что население этих юрт кочевое, в версте от этих юрт видна группа домов в количестве до 20, занятых оседлым населением Олы: священник, казаки, торгующие и прочие постоянные жители; все эти постройки — прочные, рубленые избы; однако во время хода рыбы и заготовки ее на зиму жители временно переселяются к самой реке — и так как они проводят здесь летние месяцы, целые сутки поглощенные заготовкой на зиму корма себе и собакам, которых держат главным образом для почтовой гоньбы, то по берегу вытянулся целый ряд временных летних балаганов для жилья и вешал для просушки рыбы...".
По поводу самого названия Ола существует несколько версий и объяснений. Уроженец этого села эвен Агапит Алексеевич Кочеров донес до наших дней очень интересное предание, услышанное им в детстве от предков, настаивающих на его достоверности. Согласно ему, когда-то очень и очень давно к устью одной из речек Охотского побережья стали прикочевывать появившиеся в этих местах оленные орочи (эвены). Еще при спуске с последней сопки они увидели эту речку, впадающую в удобную лагуну. Не долго гадая, по первому впечатлению эвены присвоили ей название Кола. В переводе на русский язык оно читается как "ковш" и позволяет задуматься о первопричине его появления.
Впоследствии, говорил Кочеров, слово "кола" исказилось и стало произноситься просто "ола".
Другое происхождение этого же слова связывается с обилием рыбы в речке, которой она славится и до нашего времени. Так, доктор геолого-минералогических наук П.В. Бабкин указывает: "Предполагают, что, когда эвены увидели рыбу, они воскликнули "Олра!", что по-эвенски значит "рыба". Затем это слово потеряло одну букву и стало известной нам Олой".
Возможно, так и было, но вот кандидат филологических наук К.А. Новикова первоначально считала, что "Ола" или "Олари" с эвенского переводятся как брод.
Затем она перестала настаивать на данном переводе и уже в совместном с кандидатом исторических наук В. В. Леонтьевым фундаментальном труде "Топонимический словарь Северо-Востока СССР" пишет: "Необходимо иметь в виду, что к приходу русских казаков на побережье Охотского моря от Пенжинской губы и на юг до залива Ушки жили коряки, которые занимались рыболовством и морским промыслом. Коряки — древние поселенцы Охотского побережья... Эвены же считались таежными жителями, занимались охотой и оленеводством и в летнее время выходили на побережье для ловли рыбы... Возможно, что и название Ола относится к корякско-чукотскому языку и происходит от основы — куул/коол, что означает гидроним, т. е. определенный водоток. Основа этого топонима широко распространена по всему Северо-Востоку".
Однако предположение всегда является предположением. Вместе с тем можно не сомневаться, что именно удобное место, близость воды и рыбы привели к тому, что сначала коряки, а затем и эвены действительно обосновались в районе Олы. В Санкт-Петербургском отделении архива Российской академии наук хранятся примитивные географические чертежи шести рек: Тауя, Яны, Армани, Олы, Сиглана и Ямы.
Они относятся к началу 1740-х годов. На одном из чертежей вверху стоит надпись:
Река Ола, вершиною между сивер и встоку, а устьем во обетник, ширины устье 20 сажен. Глубины на убылой воде полсажени". В то же время в устье реки Олы изображены постройки и подписано: "Юрты иноземческие коряцки".
Вполне возможно, что они в данном районе тогда еще появлялись только в летний период, когда открывался рыбный сезон, и местные жители занимались заготовкой рыбы на зиму.
В начале XX века Ола вошла в состав Ольской волости Охотского уезда Петропавловской губернии Приамурского края. Почтового отделения тогда не было, отсутствовали телефонная и телеграфная связь. Коммуникация проходила через Тауйское почтовое отделение. Поселок был удален от крупных культурных центров Дальнего Востока, и весть об Октябрьской революции 1917 года дошла с большим опозданием. Лишь в феврале 1920-го в Оле избрали ревком, но его деятельность была кратковременной, поскольку экспедиционный корпус белогвардейцев, высадившийся в Оле, захватил власть на Охотском побережье.
1 мая, 1932 год. Фото: Из архива Ольского краеведческого музея
В 1923 году был учрежден Ольский волостной революционный комитет, открылась изба-читальня, фактория ОКАРО, созданы комитеты содействия Советской власти и крестьянской взаимопомощи, потребительский кооператив и комиссия по составлению эвенского словаря.
Площадь Ленина. Фото: Из архива Ольского краеведческого музея
А 4 января 1926 года Ола становится центром нового района. 19 марта был избран Ольский сельсовет, его первым председателем стал камчадал Василий Замиралов.
3 июля 1928-го на побережье Охотского моря, недалеко от поселка Ола высадилась первая Колымская геологоразведочная экспедиция из 22-х человек. Возглавляли ее инженер-геолог Юрий Билибин и геолог и государственный деятель Валентин Цареградский.
На побережье Охотского моря, недалеко от поселка Ола, 3 июля 1928 года высадилась первая Колымская геологоразведочная экспедиция. Фото: Из социальных сетей
В сентябре 1928 года отряд экспедиции достиг Среднекана и организовал свою первую базу на ключе Безымянном. Зимой ниже устья ключа Безымянного было найдено месторождение с высоким содержанием металла. Именно с этого момента начинается эпоха планомерного освоения Колымы. В эти годы изменилась и жизнь Олы.
Первая Колымская геологоразведочная экспедиция по пути в бухту Нагаева, 1928 год. Фото: Архив Александра Глущенко
Расположенный рядом поселок Нагаево с глубоководным портом стал более интересен, а потому роль Олы, как стартовой площадки для освоения территории, постепенно начала падать.