21 ноября 2022. В Уголовном Кодексе РФ нет запрета на проведение дуэлей. Но это совсем не значит, что у нас можно стрелять людей в духе традиций, исчезнувших вместе с дворянами и блестящими офицерами. Суд расценит это как преднамеренное убийство. Да и не тянут жители одного из сел ЕАО, устроившие смертельную перестрелку, на наследников российского дворянства. Из записок прокурора-криминалиста Александра Драбкина, которые он сделал по итогам этой необычной криминальной истории и которые мы публикуем сегодня, становится ясно, что все было не как в романах, а совсем наоборот: бессмысленно, жестоко и кроваво. Все имена и фамилии участников тех событий по понятным причинам изменены, сообщает ИА ЕАОMedia.
Печальную эту историю я начну с анекдота, но я не единственный из следователей криминалистов, кто старается рассмотреть в печальном возможность хоть чему-то улыбнуться.
— У меня с Рабиновичем противоречия по аграрному вопросу, — рассказывал один еврей другому.
— Вей из мир, — удивлялся собеседник, — но при чем тут ты, Рабинович и аграрный вопрос?
— Всё просто: он меня хочет видеть в земле, а я его.
Это анекдот с бородой, длинной, как путь познания и бесконечных удивлений, которые совсем не бесплатно дарит жизнь и работа следователя.
У Василия жизнь складывалась счастливо, хоть и не беззаботно. Он полюбил женщину, у которой уже было двое детей, и это были очень хорошие дети: милые, красивые и чистенькие, будто их только что извлекли из стиральной машинки. Их мама, его жена, работала дояркой, и всё складывалось хорошо, сельсовет выдал ключи и ордер от квартиры в двухквартирном доме. Потом появился еще один ребенок. Колхоз еще до конца не развалился, и работа у жены была. И вдруг… дуэль. Помню, как рассказывал об этом уголовном деле на курсах повышения квалификации в Санкт-Петербургском институте.
— Что только ни придумают, наверное, у них просто мало работы, — сказал кто-то из коллег и добавил: — Даже дуэли у них бывают, еще бы секундантов туда, так и раскрывать ничего не нужно, допросили, провели экспертизы и дело прокурору для направления в суд.
Очень даже прав человек. Это Александра Сергеевича Пушкина и соперника его Жоржа Шарля Дантеса судили за участие в дуэли, запрещенной законом. А у нас в уголовном кодексе запретов на дуэли нет, но убивать категорически запрещено под страхом серьезного наказания. Кстати, в те годы, когда это случилось, не было моратория на исключительную меру наказания — расстрел.
Спокойная жизнь семьи Василия оборвалась в тот день, когда освободился из мест лишения свободы житель того же села, порядочная дрянь Мокрушенко. За колючую проволоку его поместили за то, что до смерти забил свою супругу, а может и сожительницу, я не помню за давностью лет. Так вот, до осуждения Мокрушенко с покойной женой проживал именно в той квартире, куда сельсовет поселил семью Василия. Буквально на следующий день после освобождения сиделец появился в своей бывшей квартире.
— Ты должен мне денег за сарай, который я здесь построил, и за угольник, — заявил он новому хозяину.
— Я эту квартиру и участок самовольно не занимал, забирай всё, что твое, я себе сам построю, — ответил Василий. — Платить не резон, да и нечем платить, детей кормить надо.
Так и возникли противоречия по "аграрному вопросу" между бывшим и нынешним хозяевами жилища. Освободившийся из зоны уголовник, как правило пьяным, каждый день стучал в дверь Василия, требовал немедленного освобождения своего бывшего жилища, при этом извергал тонны матов и угроз, скрипел зубами, будто готовил их к тому, чтобы загрызть всех, кто встанет на его пути. Дети плакали, жена со слезами умоляла потерпеть и подумать о том, как разойтись миром. Но добром разговор не складывался. Ни уголовнику-лишенцу, ни новым жильцам идти было некуда.
Мокрушенко, поскольку жить ему было пока негде, поселился у старика дяди Миши Позванного, который жил буквально за стенкой у Василия в том же доме. Дядя Миша был добрый человек, зла никому не делал и не желал, с детьми, правда, ему не повезло малость, но об этом другой разговор. Вовсе ничего не сказать о дяде Мише я не мог, и вы дальше поймете почему.
Никогда не думали, какое значимое, разностороннее и важное для человеческой жизни понятие "капля"? Для лечения глаз достаточно закапать по две капли, успокоиться можно двадцатью "сердечными" каплями, совсем ничего не значит "капля в море", и совсем другое обстоятельство — последняя капля. Как она бывает существенна, тяжела, ее силы хватит, чтобы перевернуть жизнь и светлое сделать черным. На судьбу Василия в последний раз капнуло ровно в 2 часа ночи. Именно в это время вломился в его жилище Мокрушенко, вломился пьяным, громким, грязным, убогим, но безжалостным, когда спали дети в квартире, где было тихо и чисто.
— Короче, — заявил он хозяину, — не хочешь платить, завтра освобождай хату, а если нет, сожгу вас всех вместе, мне терять нечего — ни хаты, ни крыши, ни флага, ни родины.
Уходить он явно не собирался. Василий вышел из кухни в комнату, очень быстро вернулся с двумя ружьями, одно — комбинированная "Белка" с нижним гладкоствольным и верхним мелкокалиберным стволами, другое — нарезное мелкокалиберное ТОЗ-8, и двумя пачками мелкокалиберных патронов.
— Выбирай, — и вытянул вперед обе руки с ружьями, — кто из нас доживет до утра, тот и останется жить в этом доме.
Все случилось почти по правилам, установленным в неписаном дуэльном кодексе: условия оговорены, ночь хоть и не выравнивает дистанцию, зато каждый у своего барьера, даже право выбора оружия за тем, кто согласен стреляться. Секундантов не звали. Это при Пушкине и Лермонтове свидетелей называли секундантами. Незваный гость только улыбнулся в ответ ехидно и взял из рук хозяина ТОЗ-8 и пачку патронов. А что, ему убивать уже приходилось, сидеть на зоне не впервой, а тут даже не мокруха, а развлекуха чистой воды. Они в одно время вышли из дома и разошлись в разные стороны.
Примерно в 150 метрах от дома засел инициатор дуэли и взял под прицел входные двери и близлежащую территорию приусадебных участков. Минут через 30 на крыльцо дяди Миши вышел человек и стал прямо с крыльца справлять малую нужду. Лица его видно не было, темное очертание, да и только, но, по разумению Василия, это был именно он, Мокрушенко. Дяди Миши, по его мнению, дома быть не должно, старик говорил, что уйдет с ночевкой на рыбалку. В голову стрелять не стал — маленькая вероятность попадания, а вот в живот — так это в самый раз.
Ни о чем таком не знал дядя Миша, вернувшийся с рыбалки раньше времени и вышедший на крыльцо. В самый разгар процесса облегчения он получил пулю в низ живота и сквозное ранение кисти руки. Нерадостно удивившись такому происшествию, не заходя в дом, дядя Миша ушел просить о помощи, а стрелок, дабы убедиться в результате выстрела, напротив, вошел на веранду и чуть не получил пулю — благо, в темноте соперник промахнулся.
В дом заходить не стал, а сменил позицию, где в поле зрения была усадьба и огород, поделенный на две части только межой.
Ружье расположил удобно, береза, раздвоенная на два ствола, была как стойка в тире, даже лучше. К этому времени стало светать, и в первых для живущих в селе и последних для Мокрушенко лучах восходящего солнца Василий увидел его, идущего по огороду с винтовкой в руке.
И вот здесь уже никак невозможно было промахнуться. После точного выстрела бывший уголовник упал замертво, а Василий, припрятав свое ружье, пошел к дому. По дороге встретил доярок, спешащих на утреннюю дойку, и жену свою встретил, которая спросила у него: "Слышал, ночью кто-то дядю Мишу подстрелил?"
— Неужели я завалил не того, — растерянно выдохнул Василий и пошел в сторону дома, оставив жену в полном недоумении. На огороде он убедился, что застрелил того, кого хотел застрелить. Ружье спрятал на чердак, а тело соперника завернул в брезент, погрузил в кузов своего рабочего автомобиля ГАЗ-66, вывез в поле и просто выбросил в межу. Труп, изрядно тронутый вечностью, нашли колхозники через восемь дней. В нем смогли опознать Мокрушенко, а вот с установлением причины смерти возникли немалые трудности, в разбухшем теле изначально не нашли маленькой свинцовой пули, которая, как потом выяснили, застряла в позвоночнике.
Так или иначе, всё потихоньку начало вставать на свои места, пуля-дура в животе дяди Миши, Мокрушенко, погребенный в колхозной меже без гражданских почестей, и сосед дяди Миши Василий, которого часто и не по-доброму навещал погибший. Непонятно было лишь одно — за что дядю Мишу-то?
Для начала, чтобы было о чем поговорить, провели обыск у Василия, в его рабочей машине нашли пару снарядов, из тех, что тоннами были захоронены военными возле бывшего военного городка. Мужики находили эти снаряды, разбирали их, высыпали порох, который использовали для разжигания костров на рыбалке. Хранение боеприпасов, конечно, предусматривало наказание в виде лишения свободы, но это как оформить, можно ведь преподнести как добровольную выдачу. Договориться удалось не сразу, беседовали долго, по очереди. Сначала начальник райотдела милиции Владимир Элиевич Гузман, а после я — прокурор района. Как-то уж очень быстро Василий рассказал о том, где взял снаряды, а про дядю Мишу бормотал лишь одно: "Не стрелял я в него".
— Не хотел в него стрелять или не стрелял? — спросил я уставшего уже от допросов подозреваемого.
— В него не хотел, — вдруг сказал Василий, его колотила совсем не мелкая дрожь. Последовал рассказ про дуэль, в который на первых порах трудно верилось, но впоследствии всё подтвердилось другими следственными действиями: мы нашли следы крови на огороде, стрелянную из винтовки ТОЗ-8 гильзу от мелкокалиберного патрона и даже следы пальцев рук убитого Мокрушенко на винтовке, которую добровольно выдал Василий. Сложилась идеальная модель.
Я отпустил стрелка под подписку о невыезде. Во-первых, была пора сенокоса, вместо него ни один человек не накосил бы на зиму сена для коровы, значит, семья осталась бы и без коровы, и без молока. Нужно же было чем-то кормить маленьких детей, когда папу осудят и этапируют на зону. Во-вторых, никто даже не обратил внимание на то, что Мокрушенко, каким бы гадом он ни был, государство фактически оставило без крыши над головой, и это стало главной причиной решения вопроса таким жестоким способом. Я не зря поверил обвиняемому, он являлся в суд, ни разу не опоздав ни на минуту.
Увы, ваш покорный слуга сам чудом избежал дисциплинарного взыскания, неоправданно мягкий приговор отменили, потребовали вменить убийство и покушение на умышленное убийство двух лиц. Насколько я помню, Василию дали 8 лет. Суд не согласился и с тем, что хранение огнестрельного оружия вменено излишне, поскольку оба ружья и снаряды были выданы добровольно. Впрочем, вопрос квалификации нет смысла обсуждать. Дуэли даже в царской России были запрещены, и за участие в них легко можно было схлопотать смертную казнь. Ни разу с тех пор я не встречал Василия, знаю лишь, что очень уж он зол на меня. Много думал об этом, но так и не понял, за что. Благими намерениями вымощена дорога в ад, Бог видит — не я это сказал.