7 августа 2022. Василий Образцов уже давно пишет о нашем городе и области. О его истории, его настоящем и будущем. Блогер показывает его красоту, судьбу, людей. Совместный проект ИА MagadanMedia и сайта "Моя родина — Магадан" — новый взгляд на родные места.
Первое время автомашины с углём на другой берег переправлялись по паромной переправе. Но учитывая объёмы угля, необходимые для работы ТЭС, паромная переправа через Таскан уже не могла обеспечить необходимый грузопоток и встал вопрос о строительстве моста через реку.
И уже в 1963 году жители посёлка праздновали торжественное открытие моста через реку Таскан. С этого момента транспортное сообщение с Усть-Тасканом стало круглогодичным и бесперебойным.
Татра везет уголь на Усть-Тасканскую ТЭС. Усть-Тасканский мост. Фото: kolymastory.ru
Несмотря на отдалённость нового месторождения и большими затратами на доставку топлива, изношенность механизмов и оборудования и высокую себестоимость вырабатываемой электроэнергии, Усть-Тасканская ТЭС продолжала вырабатывать и отдавать в систему до 9 МВт электроэнергии и была закрыта (по словам старожилов) в конце 70-х годов ХХ века.
До своего последнего дня работы в топках Тасканской ТЭС горел аркагалинский уголь…
Особым секретом не будет тот факт, что большинство локомобильных колымских электростанций в качестве топлива использовали дрова. Не были исключением и Тасканские электростанции № 1 и № 2.
Стоит отметить, что использование древесного топлива для этих электростанций изначально были заложены в их проекты.
Однако аппетиты Тасканских электростанций были весомыми — примерно 13–15 тысяч кубометров дров в месяц в 1940 году, а вот запасы древесины (то есть лесов) довольно-таки скромными… И это накладывало свой отпечаток на работу ТЭС — стации постоянно лихорадило из-за малых запасов топлива.
Весной 1939 года на ТЭС-1 удавалось придерживаться норм расхода дров, а именно: для машин большой мощности — 6,5 кубометра и для машин малой мощности — 7,5 кубометра на 1 000 квт. часов, что было меньше норм Магаданской электростанции.
Но к апрелю 1939 года на станции стал зреть топливный кризис, приближалась весна, а вместе с ней и распутица. На станции был создан запас только на 15 дней работы, подвоз был сорван из-за недостатка автомашин. В то же время требовалось создать полуторамесячный запас дров на складах обеих станций.
Расстояние от мест заготовок древесины до ТЭС-1 постепенно увеличивалось, по мере вырубки ближайших лесов, что грозило новыми топливными кризисами…
При таком положении дел с древесными запасами начали рассматриваться варианты перехода с древесины на торф, залежи которого расположены в непосредственной близости от Таскана.
К зиме 1939-1940 года топливный кризис для ТЭС-1 и ТЭС-2 превратился из чрезвычайной в хроническую проблему. Из газеты "Советская Колыма" от 14 февраля 1940 года: "Много затруднений в эксплуатации ТЭС-1 и ТЭС-2 получилось из-за несвоевременной заготовки и доставки дров. Станции почти все время работали без запасов топлива. Положение не изменилось и в настоящее время. В пургу и сильные морозы ТЭС-1 и ТЭС-2 оказываются перед угрозой остановки всей работы из-за перерывов в подвозе дров из леса.
Основной причиной затруднений с топливом является недостаток автомашин и тракторов, а также людей. Заготовка дров усложнена разбросанностью лесозаготовок, увеличенным больше чем вдвое расходом дров, а также снежными заносами. На время весенней распутицы и на лето, когда подвозить дрова будет ещё труднее, надо создать 3-месячный топливный запас".
И все последующие сообщения о снабжении топливом Тасканского энергокомбината напоминали сводки с поля боя, причём, энергетики не могли похвастаться победами.
Из газеты "Советская Колыма" от 18 июля 1940 года: "Для того, чтобы ещё больше улучшить работу энергокомбината, ему нужно помочь. Станции требуют значительного количества топлива. Суточная потребность обеих станций 480–500 кубометров дров. Это — большая цифра. В течение первых 2–3 лет лесные массивы находились вблизи станций на расстоянии 3–5 километров. Но с каждым годом их вырубают, и в настоящее время лес отдалился на расстояние 15–20 километров от электростанций. Вследствие этого приходится дрова собирать лишь сотнями кубометров. Местами приходится прокладывать временную дорогу по непроходимым болотам и ключам для того, чтобы взять 2–3 тысячи кубометров дров. Это требует лишней рабочей силы, затрудняет проход автомашин, вызывает перерасход горючего и сильно отражается на амортизации автомобилей, а особенно резины.
Сейчас обеим станциям грозит остановка вследствие трудностей в доставке топлива. Автотракторный парк насчитывает всего 12 автомашин и 6 тракторов. Две — три машины возят продукты и горючее, а остальные заняты на подвозке дров. Половина этих машин и 3 трактора требуют капитального ремонта. Можно ли при таком положении обеспечить дровами суточную потребность обеих станций, да ещё аварийный запас?"
Руководство СГПУ, обеспокоенное положением дел, пошло навстречу энергокомбинату и распорядилось приискам выделить водителей и по одной автомашине с хорошей резиной для того, чтобы создать запас дров.
Начальники приисков выполнили указание руководства, правда, по своему пониманию — машины и водителей прислали, но часть машин смогла дойти только до Таскана, где благополучно встали в ремонт, другую часть машин ввиду их технического состояния и вовсе пришлось отправить обратно.
К осени 1940 года ситуация с топливом только ухудшалась. Из газеты "Советская Колыма" от 19 октября 1940 года: "Самые мощные на Колыме тасканские электростанции обслуживают прииски Севера. Они потребляют большое количество топлива, примерно 13–15 тысяч кубометров дров в месяц.
Для того, чтобы обеспечить обе станции топливом нужен транспорт и рабочая сила. Но, к сожалению, энергокомбинат в настоящее время находится в очень трудных условиях. Имеющиеся автомашины не смогут обеспечить подвозку дров.
В сентябре были случаи, когда из-за отсутствия дров останавливался агрегат на 1–2 часа. В это время, чтобы не остановить совсем станции, коллектив ходил заготавливать дрова вблизи посёлка.
Сейчас наступила зима, когда доставка дров ещё более усложняется. На обеих станциях запаса дров лет, машины только-только успевают их подвозить. Если в зимний период не будет сделан запас, то в весеннюю распутицу, до освоения угля и торфа в котельных, станции могут совсем остановиться".
Чтобы выправить ситуацию в конце ноября 1940 года было принято решение отказаться от дров, как источника топлива и перевести ТЭС-2 на уголь Эльгена, с перевозкой на автомашинах по построенной дороге Эльген-Уголь — ТЭС2, а ТЭС-1 перевести на торф, запасов которого хватало, рядом с электростанцией.
Естественно, что такое решение требовало модернизацию электростанций для перехода на новые виды топлива.
Так в конце 1940 — начале 1941 года была закончена "дровяная" эра в истории Тасканского энергокомбината.
К весне 1939 года, когда стало понятно, что запасов древесины для обеспечения работы ТЭС-1 на долгое время не хватит, начались поиски альтернативных видов топлива и возможности их использования.
Следы добычи торфа рядом с Тасканской ТЭС № 1. Фото: kolymastory.ru
Одним из таких вариантов был торф. Благо, в пяти километрах от посёлка Усть-Таскан (в будущем — Пищевой) имелись залежи торфа. В отдельных местах толщина пластов достигала 5 метров. По примерным подсчётам специалистов здесь можно добыть около 5 млн кубометров торфа, который и планировалось использовать в качестве топлива для локомобильной ТЭС-1.
Частичный перевод на торф планировался осенью 1939 года, а полностью ТЭС-1 должна была перейти на новый вид топлива в 1940 году, что требовало ко всему реконструкцию топок ТЭС-1 и организацию транспортировки торфяной золы. К разрешению последнего вопроса были привлечены работники производственно-технического отдела Главного управления Дальстроя.
Весной 1939 года была начата подготовка к промышленной эксплуатации месторождения. Опытную добычу торфа проводили взрывным методом. С наступлением весны добычу торфа должны были добывать вручную.
Для освоения нового вида топлива требовалось разрешить проблему его транспортировки, а также сушки торфа, влажность которого значительно превышала влажность дров.
Сказано — сделано! С марта 1939 года началась заготовка торфа для Тасканской ТЭС-1 и вроде всё звучало хорошо и оптимистично, но нюансы портили всё… Из газеты "Советская Колыма" от 14 августа 1939 года: "Заготовку торфа проводит сама электростанция. Однако её начальник Евдокимов, его заместитель Захаров и инженер-торфяник Старостин не уделяют торфозаготовкам должного внимания. Они ведутся самым примитивным способом.
Анализа торфа не сделали, а поэтому неизвестно, где именно в первую очередь целесообразно начинать разработку площадей. Поднятый на огромной площади верхний слой торфа не убирают, не нарезают и не просушивают, что задерживает оттаивание и разработку нижнего, более высококачественного слоя.
Нет плана работ, не разработан технологический процесс, неизвестны даже запасы топлива. Нет и транспорта для подвозки торфа к месту сушки. Рабочей силы выделено очень мало, да и используют её всего лишь на 20 процентов, так как за работой не наблюдают. Работа идёт самотёком, вслепую.
Тов. Евдокимов, который непосредственно отвечает за торфоразработки и, казалось бы, в первую очередь должен интересоваться необходимым для электростанции топливом, с марта не был на площадке торфозаготовок. Очевидно, вскрытый торф не может быть использован в 1939 году а, судя по черепашьим темпам добычи, даже в первой половине 1940 года".
Для увеличения объёмов заготовленного торфа и выполнения плана политотделом Северного управления для ускорения работ по добыче торфа были направлены два бригады, которые давали в смену 3,2–4 тонны торфа. Вместе с ними работало ещё около 30 рабочих. Казалось бы, работа должна была пойти полным ходом, но не всегда желания совпадают с реальным положением дел.
Не был решён вопрос о транспортировке торфа, отсутствовал транспорт. Попытки вывезти заготовленный торф конной тягой на телегах особым успехом не увенчались. Лошади отказывались тащить по болоту не только телеги, гружённые торфом, но и пустые.
Транспортный вопрос можно было решить обустроив узкоколейку до места заготовок и тогда можно было вывозить торф лошадьми на вагонетках. Тем более, что вагонетки и рельсы можно было найти без большого ущерба в районе действия СГПУ.
Но этого сделано не было и время было упущено… В результате практически весь добытый торф остался не вывезенным и невысушенным и большая часть работ была проведена впустую.
Фактически вся летняя добыча торфа была провалена. Приближалась осень и наступало время задуматься о промышленной добыче торфа зимой 1939–1940 годов, но у Тасканской электростанции до этого руки так и не дошли.
Опытная добыча и попытки организовать промышленную добычу и заготовку торфа ни шатко ни валко продолжались до осени 1940 года, пока не стало понятно, что рассчитывать на дрова больше нельзя — запасов леса вблизи станции не осталось. Началась промышленная заготовка и сушка торфа.
Реконструкция Тасканской ТЭС-1 для использования торфа в качестве топлива в полном объёме была произведена зимой 1940–1941 годов и электростанция была переведена на новый вид топлива. Для ТЭС-1 наступила "торфяная" эпоха.
Интересный факт, что в топках сперва Тасканской ТЭС-1, а позже и Тасканского пищекомбината торф горел до середины 50-х годов ХХ-го века. Летом 1954 года коллектив котельной Тасканского пищекомбината, возглавляемый Вольским и механиком Жихаревым, произвёл коренную реконструкцию котла, переведя его с торфа на уголь.