В конце июля 1938 года самолёт МП-1 (летающая лодка) авиаотряда Дальстроя "Х-93" был отправлен в командировку на Индигирку. На борту находился экипаж в составе пилота Е.Н. Зинченко и бортмеханика Н.С. Ямщикова. Самолёту предстояло побывать в районе Неры и Момы. Работая в тяжёлых условиях, экипаж "Х-93" выполнил задание и должен был возвратиться в Нагаево через Устье-Таскана.
Из Неры "Х-93" вылетел 30 августа, держа курс на Таскан. По пути была сделана посадка на озере Малык, для дозаправки горючим. В этот же день самолёт вновь поднялся в воздух. Начиная с этого момента, сведений о нём не поступало, в Таскан он не прибыл.
Поиски экипажа
Авиаотрядом Дальстроя были организованы поиски экипажа "Х-93". Самолёт "Х-39" в составе пилота Чернова и штурмана авиаотряда Меньшикова тщательно исследовал с воздуха трассу, по которой должен был лететь "Х-93". Однако поиски не увенчались успехом.
О пропаже было немедленно сообщено в Главное управление Дальстроя. С помощью коренного населения были организованы поиски в районе предполагаемой посадки. В тайгу вышло около 20 партий — на лыжах, нартах, лошадях, оленях, и на этот раз самолёт обнаружить не удалось.
Найти крылатую машину удалось экспедиции, которая состояла из работников Колымского речного управления, вышедшей из Зырянки под руководством комсомольца Шоно. Пропавший "Х-93" был найден на реке Омулевке, возле Омчекана (Омчикчан), у подножья горы Кар-Га-Гатас.
Как впоследствии оказалось, самолёт на 90 градусов отклонился от своего курса, очутившись в районе Зырянки. По всей видимости, вынужденная посадка прошла благополучно, но членов экипажа возле "Х-93" не оказалось.
Найденные в районе посадки самолёта две записки свидетельствовали о том, что экипаж решил добраться до жилого пункта и, соорудив ножами плот, отправился вниз по течению реки.
Насколько верным было решение экипажа покинуть самолёт и добираться к людям? Об этом я поинтересовался у инструктора курса выживания для пилотов авиации общего назначения Михаила Ярина и вот как он прокомментировал этот случай: "Во всех инструкциях написано — оставайтесь рядом с самолётом. Во всех и всегда.
Почему оставайтесь? Потому что поиск осуществляется воздушными средствами. А вертикальная проекция человека — это точка. В отличие от самолёта, который — самолёт в вертикальной проекции. Да ещё и след на земле, оставленный при вынужденной посадке.
Это касается и тех времён, когда летали по картам, компасу и наитию. Но, даже при этом, район поиска было можно определить. А вот определить куда пошёл пилот после — было практически невозможно".
Партии Шоно дальнейшие поиски продолжить не удалось, по причине отсутствия продовольствия, экспедиция была вынуждена была вернуться в Зырянку.
Вторая экспедиция, возглавляемая комсомольцем Курбатовым А.М., вышла из Зырянки на поиски Е.Н. Зинченко и Н.С. Ямщикова 14 ноября 1938 года. В её составе было 14 человек.
В подготовке этой экспедиции принимал участие Николай Алексеевич Шило, будущий академик и Герой Социалистического Труда. В своей книге Записки геолога том 1 он писал: "В ноябре из Магадана нас известили о том, что на Омолоне пропал самолет с двумя пилотами, вылетевшими из Средне-Колымска на Сеймчан, и попросили организовать экспедицию для их поисков. Для того времени выполнение такой задачи, пожалуй, равносильно снаряжению в наше время экспедиции на Луну. Омолон — это центр неизведанного пятна, край недоступности, а если учесть, что в это время морозы уже набирали силу и столбик термометра опускался до –40 градусов, то даже неискушенный романтик поймет, какую неимоверно сложную задачу поставил перед нами Магадан. Для организации такой экспедиции мы решили поехать на Эсчан — в сельсовет, представлявший советскую власть в этом беспредельном пространстве. Там стояло несколько яранг, в которых жили семьи якутов, была яранга-школа Стойбище находилось в устье Негояха. что справа впадает в Мылгу в среднем ее течении. На какую территорию распространялась власть Эсчанскск сельсовета? Мы не знали, но были убеждены, что без этого административного органа нам не обойтись. Туда и отправились втроем — В.Н. Березкин. А.Н. Байчурин и я. Три нарты, четвертая — каюрская. В.Н. Березкин — опытный таежник, родился в Средне-Колымске, его отец — казачий урядник. Именно Виктору Николаевичу мы намеревались поручить организацию экспедиции на Омолон и попросили его возглавить поиски пропавших пилотов.
Они нашли потерпевший аварию самолет, судя по всем данным, пилоты не пострадали. Они забрали с собой все необходимое и прошли, как показали следы, к берегу реки Здесь смастерили плавательное средство и, так как река еще не была покрыта льдом уплыли в неизвестном направлении. Навыка путешествия в приполярной тайге, да ещё накануне зимы, у них не было, поэтому они уплыли в никуда… И бесследно исчезли".
(В воспоминаниях Н.А. Шило опущены строки, конфликтующие с официальными приказами и документами — О.В.)
Поисковая партия была снабжена продовольствием на полтора месяца. Уходя в тайгу, участники экспедиции захватили транспортные средства, палатки и специальную розыскную собаку.
Первоначальные сведения от поисковиков свидетельствовали о необычайно трудном пути. Морозы, доходившие до 50 градусов, и глубокий, непроторённый снежный покров замедляли движение.
Экспедиция вела поиск вдали от населённых пунктов с 14 ноября по 15 февраля 1939 года. К сожалению, следы экипажа так и не были найдены. С завершением работ экспедиции Курбатова дальнейшие поиски были прекращены.
Спустя 8 месяцев после пропажи экипажа самолёта "Х-93" Приказом № 372 начальника Дальстроя Павлова от 9 апреля 1939 года пилот Е.Н. Зинченко и бортмеханик Н.С. Ямщиков были исключены из списков авиаотряда, как погибшие. Семьям погибшего экипажа были назначены пособия и пенсии.
Этим же приказом всему составу экспедиции Курбатова была объявлена благодарность и выплачены денежные премии.
Хождение по мукам
И если в истории с пропавшим экипажем самолёта руководством Дальстроя была поставлена точка, то для членов семей погибших всё только начиналось.
Жену погибшего лётчика Зинченко Е. Дрягалову в течение восьми месяцев в авиаотряде обнадеживали, заявляли, что мужа ищут, что его найдут, а зарплату мужа между тем ст. бухгалтер Помогаев выдавать не торопился.
В апреле 1939 года Дрягалова зашла в авиаотряд и случайно прочла вывешенный на стене приказ об исключении из состава авиаотряда её мужа как погибшего.
При расчете чиновники ряда учреждений Дальстроя не преминули проявить свою власть над убитой горем женщиной. В расчётной конторе Дальстроя, куда авиаотряд переслал расчёт, некто Бурмистров предложил Дрягаловой пойти в Главное управление к ст. бухгалтеру Найоку. Этот мудрствующий чиновник, вместо того чтобы сразу произвести расчёт, завёл с супругой погибшего лётчика разговор о каком-то следствии, ссылаясь на законы, и послал расстроенную женщину к нотариусу.
Глубокомысленный блюститель законов о наследстве Белый произнёс следующее:
— Вам, гражданка, надлежит дать в 4 московские газеты извещение о смерти вашего мужа, и, когда мы на Колыме получим эти газеты, я буду хлопотать о выдаче вам расчёта. Я опрошу местные власти о гибели вашего мужа.
Когда же Дрягалова спросила, к чему все эти ненужные формальности, когда есть приказ о гибели мужа, то получила такой ответ:
— Может быть, вы дадите мне справку о том, что ваш муж не погиб, а жив?
Удивлённая этим заявлением, женщина смогла только ответить, что если бы её муж был жив, ей незачем было бы приходить к нотариусу.
Отсюда Дрягалова пошла в ЗАГС, чтобы взять справку о смерти мужа. Заведующая бюро ЗАГСа Пацевич потребовала, чтобы Дрягалова предварительно развелась с покойным (?!). Дрягалова заявила, что она не собирается разводиться с погибшим мужем, что он ей дорог, что она чтит его память. Только после долгих дебатов со своей делопроизводительницей Пацевич решила всё-таки выдать справку.
Но на этом точку ставить было рано… Главная бухгалтерия Дальстроя в лице зам. главбуха Скворцова дала указание авиаотряду об удержании из сумм, причитающихся семьям погибших лётчиков, всю задолженность погибших, включая и спецодежду…
Только вмешательство прокуратуры расставило всё на свои места…
_______________________
Моя искренняя благодарность за помощь и материалы Максиму Третьякову.