12 апреля 2022. Как политическая ситуация отразится на стоимости бензина в Магаданской области, почему в Магадан не возят АИ-98, можно ли работать в "ноль" при продаже нефтепродуктов и почему сложно зайти на этот рынок? Об этом MagadanMedia поговорило с замдиректора "Колыманефтепродукт" Андреем Емельяновым.
Андрей Емельянов, замдиректора "Колыманефтепродукт". Фото: MagadanMedia
— Немного об итогах работы. С какими результатами компания вышла в 2022 год? Все ли удалось реализовать?
— В течение 2021 года нам бесперебойно удавалось осуществлять поставку нефтепродуктов на территории Магаданской области. Доставлено и реализовано свыше 450 тысяч тонн, показатели планируемые достигнуты, удалось отработать без дефицита и без серьезных ценовых колебаний. В этом году полагаем, что будут реализованы те же объемы, возможно будет небольшое увеличение, потому что золотопромышленная отрасль развивается несмотря даже на санкционные условия и иные факторы.
— Сейчас коронавирус, можно сказать, отошел на второй план, но все же, как отразилась пандемия на вашей работе?
— Трудности у нас, безусловно, были. Мы переводили работников на удаленный режим, у нас на сегодняшний день коллектив неоднократно вакцинирован. Конечно, актуальность этого вопроса у нас упала, поскольку уровень нагрузки сегодня уже совсем не тот, что был в период пандемии.
— Испытывали ли дефицит кадров в период пандемии?
— У нас всегда присутствует дефицит кадров. Безусловно, есть определённые профессии, которым необходимо обучать людей, это требует высшего профессионального образования, которое в Магадане не дается, поэтому стараемся сохранить кадры и ведем социально ориентированную кадровую политику. У нас вполне достойный уровень зарплат и отношение в коллективе у нас дружественное и благоприятное.
— Вы больше говорите о квалифицированных кадрах, а, например, заправщиков легко найти?
— Конечно, эта работа не требует особой квалификации, но у нас нет текучки — люди работают десятилетиями. Во-первых, мы обеспечиваем сотрудников средствами индивидуальной защиты, выдается спецодежда. Выдаем молоко, хотя у них и нет условий вредности, но это инициатива организации. Конечно, стараемся соблюдать все требования трудового норматива, у нас есть система премирования работников. Когда старые сотрудники уходят, мы, конечно, принимаем новых, но люди приходят с испытательным сроком, многие его не проходят, кому-то работа может не нравиться — все-таки она связана с движением, с низкой температурой зимой. Хоть заправщики и не находятся круглосуточно на улице, у них есть помещение, где можно обогреться, но все равно. Подходит не всем. Хотя у нас даже две женщины работают.
— Привлекаете иностранные кадры?
— Гастарбайтеров у нас нет на заправках. Да они и не обращаются, если честно. Может это связано с тем, что это не всегда удобно иностранным работникам — половина из них работает на патентах, половина — ИД, а у нас в рамках трудового законодательства полноценная работа.
— Минэнерго обсуждает возможность субсидирования морской доставки топлива для трех регионов Дальнего Востока, в том числе для Магаданской области. Как это повлияет на стоимость нефтепродуктов в регионе?
— На сегодняшний день такая работа ведется. Безусловно, это повлияет. Необходимо выработать такой механизм, чтобы обеспечить равный доступ всех возможных поставщиков к возможности получения данной субсидии.
Речь идет не о субсидировании перевозчиков, а именно о субсидировании поставщиков. В каком виде это будет происходить, пока особой ясности нет, но главное — получить добро федеральных властей.
У нас сенатор Широков Анатолий Иванович активно занимался продвижением этого вопроса, собирали по этому поводу у сенатора Андрея Викторовича Кутепова совещание. Анатолий Иванович присутствовал, депутат Госдумы РФ Антон Александрович Басанский, был один из наших учредителей Суханкин Виталий Михайлович, был сенатор Королев Олег Петрович, насколько я помню, был губернатор Приморского края, заместители губернаторов соседних областей, от Магаданской области был Бодяев Юрий Алексеевич. Вопрос этот сегодня двигается, но в каком он сейчас состоянии, мне сложно отчитываться.
— Есть какие-либо прогнозы по цифрам, каков объем этой субсидии, какие ожидания от этой меры, и насколько предположительно можно снизить цену для конечного потребителя таким образом?
— Мы хотели использовать как кальку механизм субсидирования ж/д перевозок, но у нас не получится сделать так же. Связано с тем, что железная дорога — это монополист, который работает директивно: спустили приказ, и они фактически любую перевозку нефтепродуктов субсидируют, вне зависимости от того, кто перевозит, кроме станций обозначения экспорта. По большому счету им абсолютно не важно, кто покупатель, главное — регион доставки — Дальний Восток. И внутри дальневосточных перевозок то же самое происходит, внутри регионов. У нас же все танкерные перевозки осуществляются самостоятельными организациями. Это не одна железная дорога, это многочисленные владельцы танкеров.
Железная дорога — субъект со строго защищенными тарифами, а у владельцев танкеров могут быть различные цены.
Чтобы не допустить злоупотребления со стороны перевозчиков, которые теоретически, получив данную субсидию, могут увеличить стоимость перевозки, отрабатывается схема субсидирования непосредственно поставщика, который покажет, что у него заложена в стоимость нефтепродуктов цена перевозки и именно на эту цену пошла субсидия.
Если говорить о цифрах, то на сегодняшний день мы привлекаем танкеры по самым минимальным ценам на Дальнем Востоке. У нас стоимость перевозки — 3600 рублей за тонну. Когда нам приходится привлекать танкеры сторонних организаций, цена перевозки и цена фрахта составляет 5–6 тысяч рублей за тонну. Сейчас еще выше. Если говорить о том, что нам будет позволено субсидировать перевозку, то разница будет как минимум в 3600 рублей на тонну.
Если считать, что реализация у нас идет, в зависимости от вида топлива, грубо говоря, в среднем 80 тысяч рублей за тонну, то 3600 — это порядка 4% конкретного снижения цены.
— У нас в регионе когда-нибудь снижалась цена на бензин?
— Да. Видите, в чем дело, существует предельная торговая надбавка в размере 16% к закупленным нефтепродуктам. Это закупочная цена, логистические затраты и страхование, если оно есть. К этим затратам добавляется необходимая наценка. Мы ее на опте применяем, но даже не полностью, она ниже всегда. А когда реализуем в розницу, там у нас надбавка — 4,7% при необходимых нам 15%. На этом мы не зарабатываем. "Тосмар" и "Магаданнефто" — на розничной реализации не зарабатывают ни копейки.
— А кто тогда зарабатывает на нефтепродуктах в регионе?
— Объясню: у "Тосмара" доход от перевозок нефтепродуктов, у "Колыманефтепродукт" — от опта. Что касается Магадана, то скажу сразу: цена нефтепродуктов в городе на АЗС ниже, чем цена для оптовых потребителей.
И получается, что таким образом мы обеспечиваем около 90% жителей области относительно недорогим топливом без наценки.
Мы об этом всегда говорили членам Совета Федерации — мы готовы работать, дайте нам по субсидированным ценам нефтепродукты, заставьте ту же Роснефть продавать хотя бы по тем ценам, по которым они продают на свои заправки. Потому что у них тоже цена для магаданцев дороже, чем они продают в розницу на заправках Хабаровска или Владивостока.
— Есть мнение, что стоимость бензина в Магадане выше, потому что здесь нет конкуренции. И если на Колыму зайдет "Роснефть" или "Лукоил", то цены упадут. Почему крупные компании к нам не заходят?
— Неоднократно у нас ФАС мониторила вопрос о необходимости появления в регионе конкуренции. Заключение такое: не во всех регионах конкуренция является благом, иногда ее отсутствие — это сложившееся положение вещей, которое максимально положительно работает.
Конкуренции здесь нет, не потому что мы кого-то выдавливаем, а потому что действительно крупные компании сюда вкладывать деньги не будут.
Во-первых, рынок сбыта здесь ограничен теми организациями, которые есть. Вот-вот еще зайдет Якутия со своими нефтепродуктами. У нас как-раз плечо до Сусумана, где работает Якутия. Но необходимо понимать, что у Якутии есть собственные перерабатывающие мощности и собственно добыча. А сами нефтепродукты у них такие же, как у нас. При том что там огромное логистическое плечо, железная дорога, а у нас — морской транспорт. Там дают зарабатывать людям намного больше, чем нам здесь. Поэтому с такой прибылью, как у нас здесь, никто сюда с деньгами не пойдет. Кроме того, надо понимать, что есть еще географические условия. У нас всего одна бухта полноценная, которая принимает пароходы.
Ставить где-то нефтебазы — это вкладывать колоссальные денежные средства, обустраивать заново портовую инфраструктуру, либо пользоваться общей с нами. От этого цена на нефтепродукты падать не будет, упадет качество.
Топливный рынок на сегодняшний день — условно конкурентный. Есть вертикально интегрированные конкурентные компании, которые на слуху, их буквально 5 штук на всю Россию. Приобрести у них нефтепродукты дорогого стоит. Чтобы заключить договор с той же "Роснефтью", необходимо пройти процедуру предквалификации, которая занимает 3 месяца, соответствовать их определённым критериям, заключать договоры только на их условиях и только в случае наличия у них нефтепродуктов.
Это очень непростой рынок сам по себе. Не может какая-то организация просто в него зайти и начинать поставлять, им же тоже где-то покупать надо, а если покупать нефтепродукты у интегрированных компаний не получается, значит, надо приобретать их у посредников, либо приобретать откровенный суррогат и выдавать его как качественный.
ВИНКи заключают договоры только с крупными организациями. Те компании, у которых нет опыта, нет соответствующих средств, сюда не пойдут. Вот эти все обстоятельства как раз и объясняют на сегодняшний день, по сути, полное отсутствие конкуренции.
— Как нынешний кризис на мировых рынках в связи с политической обстановкой отражается на внутреннем рынке? И чего стоит ждать автомобилистам Магаданской области — будет ли повышение цен на бензин?
— Прогнозировать что-либо трудно. Но от других регионов мы отличаться не будем. Что будет по всей стране — то и у нас. Материальный запас на сегодняшний день имеется, мы также кредитуемся. Также мы сейчас внесены в проект перечня системообразующих организаций для того, чтобы получать кредиты на льготных условиях. Когда заработает механизм, мне неизвестно, это зависит от правительства России.
Ограничения на внешнем рынке — появится заинтересованность на внутреннем. Отсутствие на внешнем рынке нашей нефти, конечно, будет сказываться на увеличение стоимости нефти за рубежом.
Мое личное мнение — если будет переход на рубли в реализации всех необходимых ресурсов, то рубль будет только укрепляться, а валюта будет падать в силу того, что на эту валюту ничего невозможно будет купить в России.
Планового повышения цен на бензин у нас нет. Цены поднимаем только тогда, когда видим, что закупленная партия не приносит дохода. Бывает падение. Раньше всегда было падение стоимости при переходе с зимнего топлива на летнее. Сейчас последняя партия зимнего топлива закупается, посмотрим, будет ли сезонное снижение цен. Если будет и значительное, то мы тоже снизим цену, если будет незначительное, мы цену не изменим, но и не будем повышать после. Мы никогда не делаем резких скачков цены.
Когда реализуем, допустим, дизельное топливо, "Колыманефтепродукт" закупает большую партию и всю ее продает "Тосмар" и после этого у "Тосмара" цена не меняется. В то же время "Колыманефтепродукт" уже покупает другие партии по другим ценам и уже оптовым потребителям с наценками реализует, а в розницу как была цена, так и остается. Когда будет закупленная новая, более дешевая партия, мы опять ее распределим на город, поэтому скачков цены не будет.
— Почему в Магадане 95-й бензин отпускают только на двух заправках, а 98-го нет вообще?
— 98-й и так не все реализуют. В основном его отпускаю ВИНКи на своих заправках. Людей, готовых покупать 98-й бензин не так много в Магадане, спросом он пользоваться не будет. Мы привозили его, опыт есть.
Тут надо понимать технические возможности дальневосточных нефтебаз. Трубопровод на той же "Находканефтепродукт" — около 1,5 км, и представляете, если мы берем 100 тонн АИ-98 бензина или АИ-95, а до нас стоял танкер, который грузился 92-м. И все это льется по одной трубе.
По документам с 98-го резервуара у них уйдет количество, но, по сути, нам в танкер нальют 92-й. Это просто технические особенности — необходимо брать сразу большой объем этого бензина, чтобы выровнять октановое число.
— Сколько литров бензина всех марок реализуют магаданцам в среднем в месяц?
— 3500 тонн.
— Какие шаги предпринимает компания для сдерживания цен на топливо в регионе?
— В первую очередь мы не используем необходимую торговую надбавку. Мы работаем без посредников, у нас прямые контракты с вертикально-интегрированными компаниями. Ведем работу с правительством, пытаемся создавать новые механизмы, в частности, это наша инициатива была по субсидированию морских перевозок. Далее, конечно, мы просим и надеемся получать льготное кредитование для стабилизации обстановки на рынке.
— Есть ли какие-то планы на этот год по обновлению техники?
— У нас довольно в хорошем состоянии все нефтебазы. Нас постоянно проверяют различные надзорные органы. У нас не так много нарушений, это свидетельствует о том, что мы довольно прилично себя ведем, у нас постоянно ремонтируются объекты, поддерживаются в хорошем состоянии техническом, мы стараемся соблюдать все требования законодательства.
Если говорить о расширении, то все будет зависеть от расширения рынка реализации. Что касается обновления имеющийся материальной базы, оно происходит планово, когда выходит время работы какого-либо оборудования, мы стараемся приобретать уже более новое — счетчики, насосы и так далее.
У нас новый парк техники "Вольво" — около 30 машин, в основном все 2018–2020 годов выпуска. На старых не ездим — это вопрос, прежде всего, безопасности. Плюс завозить по зимникам, по поселкам — дорогого стоит. Меры экологической безопасности также соблюдаем. Хочу отметить, что за все время работы мы не допустили розлива нефтепродуктов ни на суше, ни в акватории.