Депутат Госдумы Николай Харитонов, ставший за годы законодательной работы экспертом по делам Севера и Дальнего Востока, рассказал о главных, по его мнению, условиях развития отдалённых территорий страны. Кроме этого, Николай Михайлович поведал, что связывает его с "Железным Феликсом", и поделился мыслями о спикере Государственной Думы Вячеславе Володине.
– Николай Михайлович,Вы довольны работой Министерства по развитию Дальнего Востока, и что Вы готовы им порекомендовать?
– Минвосток во главе с Галушкой, и Трутнев, вице-премьер, работают, по крайней мере, добросовестно, стараются изо всех сил. Хотя я всегда говорил и буду говорить, что основной инвестор – это финансовый кредит, финансовая политика нашего родного государства. Надеяться, что инвестор придет – ненадёжное дело. Я всегда задаю вопрос – "На каких условиях?". Как бы нам эту дальневосточную кладовую раньше времени не истощить, а что останется нашим потомкам? Дальневосточный Федеральный округ – это 6,5 миллионов человек. По большому счету, эта территория может быть использована, во-первых, в сельскохозяйственном производстве – самих себя накормить экологически чистым продуктом. И мы знаем, что в Тихоокеанском регионе 2 миллиарда голодают. Можно организовать производство продовольствия и торговать за хорошие деньги. Но для этого необходимы производительные силы, энергомощности, производительная техника, мы же видим, что населения там мало, поэтому – это целина.
– Что вы думаете о проекте "Дальневосточный гектар"?
– Ну это только первый шаг. Что такое "дальневосточный гектар"? Если представить себе в размерах – это 100 на100 метров. Ну, вот вы, молодой человек (обращается к интервьюеру – прим. ред.) , 100 на 100 метров, первым делом, что будете там делать?
– Можно дом, конечно, построить… но не понятно, что там ещё делать.
– Да вот, дом ты построишь, а что дальше? А на работу куда ездить, зарабатывать? Кстати говоря, в начале 1900-ых годов, до революции, Столыпин ещё говорил – земельный надел для крестьян – это только приманка. Если не будет заработка на этой земле, никто там жить и работать не будет. Вот из этого надо исходить. Поэтому необходимо, в первую очередь, классифицировать землю по использованию: либо для жилого сектора, либо там пчеловодство, но ведь надо же медосбор, большие поля, гречиха, либо естественный травостой. Либо под ремонтные базы землю давать, либо для ресторанов. То есть необходимо классифицировать землю. Определить, чем там вообще заниматься. 100 на 100 метров – идеально для постройки усадьбы. А для производственных целей этого мало. На таком клочке земли человек себя не обработает. Даже, если держать подсобно-личное хозяйство, будь то коровы, поросята, овцы, птица, то где брать корма?
Александр Сергеевич, Министр развития Дальнего Востока, конечно, говорит, что вот, если не менее 40 семей пожелает на какой-то земельной площади остановиться, то вроде власть обязана всю социальную инфраструктуру обеспечить. И дорога, и вода, и канализация, и подъездные пути – то есть все социальные условия. Посмотрим, что выйдет.
– С тех пор как не стало СССР, численность населения Дальнего Востока сократилась на 20%. Это по самым приблизительным данным. Как эту волну остановить? Есть ли у Вас свой рецепт?
– Ну как такового конкретного рецепта, я думаю, ни один человек не скажет. Поэтому неслучайно Президент три года назад, обращаясь к Федеральному Собранию, к населению России, заявил – 21 век – это развитие Дальнего Востока. Потом прибавилось и понимание Забайкальского края. От Урала до Дальнего Востока живет всего 27 миллионов. Основная часть населения страны практически в центре Европейской части РФ размещена, да и надо сказать, что производительные силы здесь самые мощные, но в силу непродуманных всевозможных преобразований, так называемых демократических, за Уралом были остановлены промышленные предприятия: заводы, фабрики, очень необходимые, которые приносили в регионы большие доходы. Сегодня всё это аукается, поэтому народ очень сложно удержать. Удержать можно только одним – если условия жизни: работа, зарплата, квартира будут не хуже, чем в Санкт-Петербурге, Москве, больших городах европейской части. И, безусловно, нужно то авиационное сообщение, та зарплата, которую люди хотели бы получать на Дальнем Востоке, в Забайкалье, чтобы человеку можно было бы и на море с детьми и семьей съездить отдохнуть, как было в советское время. Процентная надбавка была к зарплате.
Я помню, моя родная тетя, только сравните, в советское время, в 49-ом году уехала из Новосибирской области на Камчатку. То есть, какая была мотивация после войны, государство людям создавало условия, и люди улетали. Я, кстати, проводя выездной комитет на Камчатке, нашел ее могилу. Коробочикна Вера Ефимовна – моя родная тетя, родная сестра моего отца. Я помню, когда они приезжали, как они говорили, на "материк", и нам еще было 10-12 лет, и еще рубль или два даст мне, привозили еще что-нибудь. Дальний Восток тогда обеспечивался по 1 категории. И трикотаж, и питание, и многое другое. То есть, необходимы те условия, которые были в советское время, мы как бы все обрезали, сказали — "рынок отрегулирует все", вот рынок и отрегулировал. Где условия, туда люди и уезжают. Поэтому необходимо создавать условия жизненные, бытовые и производственные.
– А чем политика нынешнего руководства страны в отношении Дальнего Востока принципиально отличается от той, которую проводили в СССР?
– Многие направления, которые стимулировали население "идите работать на Дальнем Востоке, в Забайкалье", с начала 90-х годов в результате непродуманных реформ были забыты. Народ вынужден уезжать. Мы сегодня очень много говорим и проводим форумы, совещания по развитию Дальнего Востока, но народ все-таки, 16-18 тысяч ежегодно уезжает. Разрушить легко, восстановить тяжело. Поэтому сегодня существует и опережающие развитие территории, так называемые, и заемные инвестиции. Нашему комитету в моем лице удалось убедить организаторов Восточного экономического форума, что необходима там и молодежная площадка, и в этот раз молодежь достойное заняла там место, и я сегодня приглашен на молодежный форум в Сочи, с 9 по 14 октября. Потому что помнят, что именно по моей инициативе администрация президента ответила и благодарила меня за эту инициативу. Ведь, что это такое? – на Дальнем Востоке третий форум, а площадки молодежной нет… А кто Дальний Восток будет развивать? Поэтому всё надо анализировать и, исходя из финансовой возможности, как можно быстрее восстанавливать Дальний Восток.
В первую очередь, еще раз говорю – хорошее жилье, длинные кредиты под малый процент, а может быть 5-7 лет, пока молодая пара, молодая семья не окрепнет, ребенок не встанет на ноги, может быть и погашение только через 5-7-10 лет, вот тогда человек там останется.
– Как вы думаете, почему люди, уезжающие из регионов Дальнего Востока, предпочитают Краснодарский край? Как вы объясните эту психологию?
– Во-первых, теплые края, на сегодняшний день с северов туда уехало более 230 семей. Ко мне обращаются даже с письмами, вот вы не знаете, а я вам скажу, на выезд с северов сегодня в очереди стоит за жилищным сертификатом 214 тысяч семей. Это те люди, которые "выработали", заработали жилищный сертификат. Мы в Комитете по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока постоянно просим в Федеральном бюджете предусмотреть на жилищный сертификат для людей не менее 10 млрд. рублей. К сожалению, нам выделяется только 4 млрд. Мы подсчитали в комитете, если такие суммы будут ежегодно выделяться, последний человек, из желающих, уедет с Дальнего Востока и с Севера через 100 лет. Не доживет.
– Идва финальных вопроса. Что вы думаете о действующем спикере Вячеславе Володине? Говорят, что с ним работа Государственной Думы сильно изменилась.
– Ну это правда, на самом деле. Начиная от дисциплины, начиная от изменения работы комитетов, появилась ответственность. Поднимается роль Государственной Думы в политической и в повседневной жизни наших избирателей, граждан России. Улучшается трудовая дисциплина, возможности каждого депутата, поэтому создаются наилучшие условия для законотворческой работы депутата. И это надо отдать должное приходу Володина. Вот последние нововведения, когда мы работаем в пятницу до 15:00, позволяют депутатам, прежде всего, избранным на близлежащих территориях, чаще общаться со своими избирателями. Иногда бывает, что в рабочее время встретиться не можем с людьми, а теперь, пожалуйста – суббота и воскресенье. Иди и встречайся, договаривайтесь с властными структурами, организовывайте встречи, приезжайте.
– У вас в кабинете стоит статуя Феликса Дзержинского. Расскажите, откуда она у вас?
– Это подарок Немцова и Хакамады. Я тогда во втором созыве Государственной Думы в несколько заходов я добился, чтобы депутаты проголосовали за восстановление Феликса Дзержинского на Лубянской площади. Шансов, который тогда был замом мэра Лужкова, на второй день сразу сказал, что Государственная Дума решила, что Феликса Эдмундовича Дзержинского мы поставим на место. Все помнят, когда и Станкевич, и Боровой, и другие либеральные демократы подогнали подъемные краны и сняли с площади памятник, убрали. Ну, и к моему дню рождения Немцов с Хакамадой заказали в Ереване эту уменьшенную копию Железного Феликса. Принесли в зал, подпись специально мне сделали внизу, чтобы я на коленях читал, перевернули меч, чтобы я себя уколол, и сказали: "Забери и больше никогда эту тему не поднимай". Я вышел на трибуну и сказал: "Если вы мне этот подарок дарите, я принимаю в знак оправдания ваших действий по развалу России, прости нас, Феликс, что не уберегли тебя на постаменте".
Вот он стоит теперь у меня, Феликс Эдмундович, вот вся его собственность: гимнастерка, фуражка, шинель, сапоги. Это беззаветное служение становлению молодого советского государства. Не случайно он так рано ушел из жизни. Просто сгорел на работе. Этот монумент дорог для меня. Кстати, у меня в юности и потом в студенчестве была такая кликуха – "Железный Феликс".
